Скачать книгу

хронику дня, как «Вечер после битвы» или, особенно, «Освящение Парижа» – патриотический призыв к стойкости в разгар осады французской столицы прусскими войсками зимой 1870–1871 гг.

      Вполне страстным, даже вызывающе пристрастным самоопределением в духовном пространстве своего времени был взгляд Леконт де Лиля на историю как неудержимое скольжение под уклон от «золотого века» цивилизаций древнейшей Индии, языческой Греции и дохристианской Скандинавии – через изуверство церковников и злодеяния рыцарей-разбойников Средневековья, а далее, через растленный упадок нравов торгашеского XIX столетия вкупе с иссяканием христианства, обращающегося в горстку «бесплодного праха», где «стихло всякое биение», – и в конце концов к неминуемо грядущей земной катастрофе, когда однажды «кровянистый свет» солнца тускло забрезжит «над беспредельностью, безмолвием объятой, над косной пропасти глухим небытием».

      Ты смолкнешь, темный гул, о голос бытия!

      Кощунства, черные, как стая воронья,

      Стенанья ужаса, и бешенства, и мщенья,

      Тысячеустый вопль извечного крушенья,

      Мученья, злоба, скорбь, плач боли и стыда,

      И дух, и плоть людей умолкнут навсегда!

      Все смолкнет: и цари, и боги, и народы,

      Пещеры каторги и храмовые своды,

      Все, что живет в лесах, в воде, на льду,

      Летает, прыгает и ползает в аду,

      Все то, что прячется, все то, что настигает,

      От смятого червя, который издыхает,

      До молний, рыщущих в неисследимой мгле!

      В одно мгновение все смолкнет на земле.

«Solvet seclum»[21]. Перевод М. Лозинского[22]

      Отрешенность оборачивалась у Леконт де Лиля и вовсе запальчивым назиданием, когда он брался внушать уроки мудрости, позаимствованной из древнеиндийских учений о смерти как блаженном погружении в недра единственно подлинного вечного бытия, сравнительно с которым все живое, а стало быть, бренное, есть «поток мимолетных химер» и «круженье призраков» – на поверку суета сует, что гнездится повсюду, все на свете разъедает и точит, рано или поздно превращая изобильную полноту в пустую труху. Философическому созерцателю, зашедшему так далеко в своем скепсисе, ничего не остается как признать: «Небытие живых существ и вещей есть единственный залог их действительности». Парадоксальность Леконт де Лиля как певца цивилизаций далекого прошлого проступает разительно при сопоставлении с писавшейся тогда же «Легендой веков» Гюго, где седая старина мощно и щедро живет благодаря как раз своей подключенности к становящемуся настоящему. И парадоксальность состоит в том, что былое и безвозвратно канувшее рисуется ущербным даже в пору своего расцвета. Живое искони тяготеет к гибели и оправдано единственно тем, что может обрести долговечность, представши под пером своего лето писца «красивой легендой» (И. Анненский), памятником – мертвым, зато нетленным.

      Потому-то

Скачать книгу


<p>21</p>

Разрушается век (лат.).

<p>22</p>

Багровое светило. Стихи зарубежных поэтов в переводе Михаила Лозинского. М., 1974.