Моя жизнь - Марк Шагал Азбука-Классика. Non-Fiction

Скачать книгу

больше не буду петь».

      Я хочу сказать, что весь мой талант таился в ней, в моей матери, и все, кроме ее ума, передалось мне.

      Вот она подходит к моей двери (в доме Явичей, со двора).

      Стучится и спрашивает:

      «Сынок, ты дома? Что делаешь? Белла заходила? Ты не голоден?»

      «Посмотри, мама, как тебе нравится?»

      Один Господь знает, какими глазами она смотрит на мою картину!

      Я жду приговора. И наконец она медленно произносит:

      «Да, сынок, я вижу, у тебя есть талант. Но послушай меня, деточка. Может, все-таки лучше тебе стать приказчиком. Мне жаль тебя. С твоими-то плечами. И откуда на нас такая напасть?»

      Она была матерью не только нам, но и собственным сестрам. Когда какая-нибудь из них собиралась замуж, именно мама решала, подходящий ли жених. Наводила справки, расспрашивала, взвешивала за и против. Если жених жил в другом городе, ехала туда и, узнав его адрес, отправлялась в лавку напротив и заводила разговор. А вечером даже старалась заглянуть в его окна.

      Столько лет прошло с тех пор, как она умерла!

      Где ты теперь, мамочка? На небе, на земле? А я здесь, далеко от тебя. Мне было бы легче, будь я к тебе поближе, я бы хоть взглянул на твою могилу, хоть прикоснулся бы к ней.

      Ах, мама! Я разучился молиться и все реже и реже плачу.

      Но душа моя помнит о нас с тобой, и грустные думы приходят на ум.

      Я не прошу тебя молиться за меня. Ты сама знаешь, сколько горестей мне суждено. Скажи мне, мамочка, утешит ли тебя моя любовь, там, где ты сейчас: на том свете, в раю, на небесах?

      Смогу ли дотянуться до тебя словами, обласкать тебя их тихой нежностью?

      Рядом с мамой на кладбище покоятся другие женщины, из Могилева или Лиозно. Упокоились чьи-то сердца. Они разорвались от горя, от болезней. Я-то знаю. Все дело в сердце, из-за него скончалась молодой моя румяная бабушка, изнурявшая себя работой, пока дед просиживал целыми днями в синагоге или на печке.

      Добрейшее сердце ее остановилось в первое полнолуние нового года, после поста Судного дня.

      А ты, мой милый нестареющий дед!

      Как я любил приезжать в Лиозно, в твой дом, пропахший высохшими коровьими шкурами! Бараньи мне тоже нравились. Вся твоя амуниция висела обычно при входе, у самой двери: вешалка с одеждой, шляпами, кнутом и всем прочим смотрелась на фоне серой стенки, как какая-то фигура – никак не разгляжу ее толком. И все это – мой дедушка.

      В хлеву стоит корова с раздутым брюхом и смотрит упрямым взглядом.

      Дедушка подходит к ней и говорит:

      «Эй, послушай, давай-ка свяжем тебе ноги, ведь нужен товар, нужно мясо, понимаешь?»

      Корова с тяжким вздохом валится на землю.

      Я тяну к ней руки, обнимаю морду, шепчу ей в ухо: пусть не думает, я не стану есть ее мясо; что же еще я мог?

      Корова слышит шорох колосьев, видит синее небо над забором.

      Но мясник, весь в черном и белом, уже взял нож и закатывает рукава. Скороговоркой бормочет молитву и, запрокинув голову корове, взрезает ей горло.

      Кровь так и хлещет.

      Сбегаются

Скачать книгу