LITMIR.BIZ

Скачать книгу

произведения Чехова – это решение только словесных задач.

      Утверждения его – это не вытащенная из жизни правда, а заключение, требуемое логикой слов. Возьмите его бескровные драмы. Жизнь только необходимо намечается за цветными стеклами слов. И там, где другому понадобилось бы самоубийством оправдывать чье-нибудь фланирование по сцене, Чехов высшую драму дает простыми «серыми» словами:

      Астров: «А, должно быть, теперь в этой самой Африке жарища – страшное дело».

      Как ни странно, но писатель, казалось бы, больше всех связанный с жизнью, на самом деле один из боровшихся за освобождение слова, сдвинул его с мертвой точки описывания.

      Возьмите (пожалуйста, не подумайте, что я смеюсь) одну из самых характерных вещей Чехова: «Зайцы, басня для детей».

      Шли однажды через мостик

      Жирные китайцы.

      Впереди их, задрав хвостик,

      Поспешали зайцы.

      Вдруг китайцы закричали:

      «Стой, лови! Ах! Ах!»

      Зайцы выше хвост задрали

      И попрятались в кустах.

      Мораль сей басни так ясна:

      Кто хочет зайцев кушать,

      Тот ежедневно, встав от сна,

      Папашу должен слушать.

      Конечно, это автошарж. Карикатура на собственное творчество; но, как всегда в карикатуре, сходство подмечено угловатее, разительнее, ярче.

      Конечно, из погони жирных китайцев за зайцами меньше всего можно вывести мораль: «Папашу должен слушать». Появление фразы можно оправдать только внутренней «поэтической» необходимостью.

      Далее.

      Растрепанная жизнь вырастающих городов, выбросившая новых юрких людей, требовала применить к быстроте и ритм, воскрешающий слова. И вот вместо периодов в десятки предложений – фразы в несколько слов.

      Рядом с щелчками чеховских фраз витиеватая речь стариков, например Гоголя, уже кажется неповоротливым бурсацким косноязычием.

      Язык Чехова определенен, как «здравствуйте», прост, как «дайте стакан чаю».

      В способе же выражения мысли сжатого, маленького рассказа уже пробивается спешащий крик грядущего: «Экономия!»

      Вот эти-то новые формы выражения мысли, этот-то верный подход к настоящим задачам искусства дают право говорить о Чехове как о мастере слова.

      Из-за привычной обывателю фигуры ничем не довольного нытика, ходатая перед обществом за «смешных» людей, Чехова – «певца сумерек», выступают линии другого Чехова – сильного, веселого художника слова.

      [1914]

      Штатская шрапнель

      Искусство умерло…

      Да здравствует искусство!

      Художники, поэты, артисты!

      Искусство умерло.

      Два месяца плакали газеты о новых и новых ранах, наносимых телу красоты.

      Поломана последняя тонкая рука, вознесенная к небу Реймсским собором, жирные, налитые пивом пальцы прусских улан украшены кольцами хранилищ Лувена, и сдобные булочницы юбки брюссельских кружев треплют по улицам Берлина…

      Не знаю, плакала ли бедная красота; не слышно слабого дамского голоса за убедительными нотами крупповского

Скачать книгу