Скачать книгу

а также – «кто в Бога не верует», или, наконец, «антихристом звали каждого, кто не староверческой веры». В этой связи некоторые информанты вспоминают патриарха Никона, которого их предки «антихристом называли»150, – и если одни продолжают видеть в нем «антихриста» (т. к. Никон «еретик был, самый главный-от»), то другие считают, что «Никон им <„антихристом“. – А. Б.> не был: «он ведь не шел против, а только изменил книги» (или – «только молитвы изменил»).

      Почему же в высказываниях информантов традиционный образ антихриста (в христианской эсхатологии это совершенно особый человек греха, через посредство которого и будет действовать дьявол перед светопреставлением) так часто подменяется более заурядными врагами истинной «веры»? Дело, наверное, в том, что все наши информанты являются старообрядцами-беспоповцами, а беспоповщина (как федосеевцы, так и поморцы) основывает свое существование на учении о т. наз. духовном антихристе: согласно этому учению антихрист воцарился в русской церкви с 1666 года и царствует духовно, проявляясь в ересях, которые содержит послениконовское православие. Таким образом, под антихристом здесь понимается не особый человек, но – дух зла, что в значительной степени способствует отождествлению антихриста с «нечистой силой». Может быть, поэтому и встречаются высказывания, где об «антихристе» говорится, что это – «дух», «черт» / «черт, невидимый дух» / «нечистый дух». Во всяком случае, «чертом» «антихриста» считают даже те, кто утверждает, что он «появился в 1666 году, должен был появиться после Никона». Этой эсхатологии без антихриста очень соответствует характер одного из отголосков популярной в прошлом легенды о царе Михаиле151: говоря о том, что «конец света» будет, когда придет царь Михаил, сядет на престол, сложит над головой руки и скажет: «Больше не могу», – информант переиначивает кульминационный момент старинного сказания, где Михаил «снем <…> с себя венець и возложит на крест, все людем видящим, и воздев руце свои горе на небо и даст царство Богу и отцу»152 в преддверии царствования антихриста; здесь же, вместо этого, наступает светопреставление.

      Тем не менее традиционный образ антихриста все же сохраняется в памяти отдельных информантов. Однако представления «знающих людей» об антихристе носят, как правило, весьма общий характер: «скоро народится» / «родится в народе» «антихрист»; он «будет людей совращать» / «всех будет обращать в свою веру» – «будет выдавать себя за Христа и смущать верующих»; «кто ему поверит, тому он деньги даст, а кто – нет <…> того антихрист будет долго мучить» (или даже «уничтожит»), – вот и все сведения, которыми обычно на этот счет располагают информанты.

      Лишь в одном высказывании христианская эсхатологическая легенда излагается более или менее подробно: «…объявится на земле антихрист <…> Праведные пойдут на службу к нему, а в заверенье разрежут мизинец и подпишутся кровью своей – значит, служить ему будут верой и правдой. Тогда

Скачать книгу


<p>150</p>

См.: Перетц В. Н. Историко-литературные исследования и материалы: Т. 2. Из истории старинной русской повести: 1. Слухи и толки о патриархе Никоне в литературной обработке писателей XVII–XVIII вв. // Известия ОРЯС. 1900. Т. 5. Кн. 1. С. 123–190.

<p>151</p>

О ней см., напр.: Веселовский А. Опыты по истории развития христианской легенды // ЖМНП. 1875. Ч. 178. С. 283–331; Ч. 179. С. 48–130; Истрин В. Откровение Мефодия Патарского. С. 480 и сл. Как пишет Н. Н. Покровский, «легенда эта обрушивает на голову правящего царя (а подчас и всей династии, после Алексея Михайловича) огромный пласт эсхатологических воззрений, веками наращиваемый в народном сознании (Покровский Н. Н. Представления крестьян-старообрядцев Урала и Сибири XVIII века о светских властях // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы 1971 г. Вильнюс, 1974. С. 167). Отметим, что уже имя основателя династии – Михаила Федоровича (которого, кстати, с легендарным царем Михаилом сравнивал один из старообрядческих первоучителей поп Лазарь – см.: Материалы для истории раскола за первое время его существования / Под ред. Н. И. Субботина: В 9 т. М., 1879. Т. 5. С. 225) – могло способствовать тому, что царствование Романовых воспринималось в свете легенды о царе Михаиле. Не потому ли и «царем», который будет править «после последней войны», у информантов иногда оказывается «один из Романовых».

<p>152</p>

См.: Истрин В. Откровение Мефодия Патарского. С. 128–129.