LITMIR.BIZ

      Привезли под ворота, дверь открыли

      внедорожника черного, спихнули

      груз вдвоем, матернулись (было слышно),

      дальше волоком – и стучат лопаты,

      и дыханье нечистое со свистом

      из прокуренных легких вырывалось.

      Развернули куль, бухнулось на землю

      тело женское. Головой о камень

      и костями о землю – звук раздался.

      Кто ты, бедная, что за преступленье

      совершилось сегодня над тобою:

      месть? разбой? Вряд ли…

      Кто он, твой насильник?

      Он из этих ли двух? А может, оба.

      Похоть ты им внушала – отвращенье

      вызываешь теперь, все твое тело…

      Зарывают – торопятся, с оглядкой,

      а не как нужно с мертвой обращаться.

      Завтра пусть Питирим что пропоет тут,

      чтобы не как собаку – по-людски чтоб…

      Ночью темной, осеннею чуть сам я

      этим мрачным рабочим не попался,

      а то можно ведь прикопать обоих —

      уже мертвую и еще живого.

      Кто тут будет искать – труп среди трупов!

      Слава богу, не хрустнул костью, веткой,

      не попался в луч фонаря ручного —

      на четвертой аллее завтра буду

      понятым, – закопали, вещи взяли,

      инструменты закинули в машину,

      зашуршали опавшею листвою.

      Я бегом, я трусцой к себе в сторожку,

      будто дряхлая дверь чему поможет,

      обороне какой от этих сильных.

      Но уехали. Сам я это видел…

      Надо выпить, скорее надо выпить.

      Аз со страху лиях на стол и книги,

      аз дрожащей рукою протирает

      стол; вино ходит, плещется в стакане;

      я глотком одним – чуть не захлебнулся,

      я б второй – только слышу тихий скрежет

      по стеклу. Не они ли? Только девка —

      под дождем, сук-ка, мается, и темным

      с нее глина потоком, мать-земля, вниз.

      Я с ума…

      Как живая, дверь на петлях

      дрожит мелко, того гляди поддастся,

      в щели холод и свет, блядь, синеватый;

      я крещусь, по себе не попадая.

      Я открыл. А чего? А вдруг те двое

      тоже что-то увидели, вернулись,

      ходят, ищут ее? А я боялся

      всегда больше живых, чем всяких мертвых.

      Мне не надо так привлекать вниманье.

      Я открыл. И вошла. Я дал ей выпить.

      Наследила-то как холодной грязью,

      от дыханья такая пакость, затхлость!

      Заперхалась слегка: от Питирима

      завсегда пойло трудно непривычным,

      уж такие особенности вкуса

      у донаторов, кто ему приносит,

      у серьезных людей по части выпить,

      непитейный не признающих градус.

      Разве женщина может без запинки?

      Значит, тело тут пьет, не призрак некий.

      Отдышалась – ну нет, до бестелесной

      далеко тени, стати все как надо.

      «Что в простынке

Скачать книгу