LITMIR.BIZ

И пришёл Керни и поклонился господину своему. – Великой радостью озарилось сердце моё, когда увидел я Абрина и Грейль, возвращающихся в Светлый Дом. Велика нужда наша в Абрине, но истинно мудры вы, господин мой, отпустив его с Грейль, ибо ныне ей стократ он нужнее, – сказал Керни. – Много нужд у меня, друг мой. И все они велики, – отвечал ему Седби. – И большая из их – в тебе на месте Тентена в бою. И поклонился Керни, и молчали эулиен. Восемь ударов нанёс прежде Анкхали войску эулиен, восемь дней и ночей бились они. И вот настало затишье, и ясно знали эулиен, что не миновать им девятого удара, сильнейшего из всех, но поредели ряды их, и Абрин оставил их. Тогда повелел Седби Керни поставить лучших из воинов его в центр удара, туда, где был прежде Абрин, ибо верил и доверял Керни и воинам его. Но сказал Керни, что юны его воины, и едва ли не первой окажется для них грядущая битва, и не может он отдать их смерти, ибо повинен в ней будет. И спросил его Седби: – Кто встанет там? И ответил Керни: – Я встану. И сказал Седби: – Невозможно быть в двух местах сечи, ибо погибельно это. И ответил ему Керни: – Верьте мне, я не подведу вас. И благословил Седби Керни как друга и брата, и так расстались они.

И был удар девятый, что нанесли арели в самую ночь. И был он сокрушителен и губителен. Девятым валом прошлось воинство Бессветлого по рядам эулиен, и погибли многие. Но не отступился никто из воинства Седби, и клятвам своим остались верны все. А потому отступил Бессветлый ни с чем и в этот раз, и воинство его тёмное рассеялось. И настал рассвет, и вышли лекари ото всех шатров и искали раненых среди мёртвых. И призвал Седби Хеллаха и Тентена и лучших из воинов своих со всех краёв битвы, и пришли они. Не было среди них лишь Керни. И вышел Седби из шатра своего и звал Керни, и искал его всюду. Когда же прошёл Седби всё поле сечи, то нашёл Керни под горой мёртвых тел. И был эу бледен и будто бы спал. Лекарей всех позвал тут же Седби и одного за другим попытался снять арели с собрата своего, но было их много, и лошадь арели была с ними и лежала на эу. Тогда взял Седби Керни за руку его и позвал его. И откликнулся Керни на зов господина своего и сказал ему: – Господин мой! Тогда же пришли лекари и убрали мёртвых и лошадь с Керни, и увидели, что копьё Амагéш [Amgésh] сияет в груди его, и им пригвождён эу к самой земле, ибо лишь подставив грудь под копьё Владыки, смог Керни остановить бесовский полёт его, в груди же эу – погибло Амагеш, войдя в силу (элре) Света воина. И умолял Седби Керни не смыкать глаз и не отводить взгляд от голубых глаз своих, но сказал Керни, что устал и желает спать. И снова торопил лекарей Седби, но безответен был крик его. Тогда же сказал Керни: – Там Свет. И закрыл глаза. Разогнал Седби лекарей криком своим и велел привести Мийбе, дабы с ней вместе оплакать мужа её. Тогда же пришёл Дунльёильле, что призван был на этот бой, потому как обучен был и силён, хоть и не лежала душа его к битвам и не бился он в воинстве эулиен прежде, потому как мирен был его нрав. И приблизился Дунльёильле к Керни и опустился на землю рядом с ним, и коснулся ран его, и закрыл глаза в молитве своей. Встал так арели по умению своему и силе против смерти эу в противостоянии ей. И бесстрашен был и непреклонен. И бился со смертью один на один, как не решился бы никто иной, ибо не пощадил и не пожалел он Света своего. И отступила смерть от Керни, ибо предложена ей была другая жизнь. И так очнулся Керни, и вернулся Свет в глаза его, а Дунльёильле не смог проснуться. Тогда же на своих руках принёс его Седби к возлюбленной его Виах и положил у ног её, ибо где начался путь Дунльёильле, там и закончился. И встало тогда в Светлом Доме великое молчание, и вышли все эулиен проститься с ним. И каждый эу принёс по цветку, чтобы положить его с Дунльёильле, и так стала могила его цветущим садом, благоухающим. С золотым венцом погребли его, и заходящее солнце сверкало в нём. И ни дня нет, ни поимённой молитвы в Светлом Доме, чтобы не помянуто было имя Дунльёильле. Так было и так будет впредь, ибо отказали эулиен смерти его, и чтят его, и вспоминают, а потому всегда полны живых пионов покои бесстрашного арели, цветов, что любил Дунльёильле. И Элкарит с Эливиеном проводили его, и Виах подготовила его. И оплакала Фиэльли Дунльёильлье, и Финиар отдал его земле, дети же их окружили Виах заботой и попечением и увели прочь. Ныне же, свидетельствую, если встретите вы камень на мирной земле с щербиной или с отверстием, – знайте – не вода подточила его, но слеза Виах упала на него, пролитая за Дунльёильле, ибо в скорби по мужу обошла она мирную землю столько раз, сколько дней были вместе они с Дунльёильле. Его же имя навеки покрыто славой, и Любовь и верность его не знают равных! (эмл.)

Все сады да склонятся к груди твоей. Сладкопевцы-певцы – пусть поют неустанно о сердце чистейшем, что билось Любовью. Мы не знаем бесстрашия, ты его знал. Все мы отныне до самого Слова – верности твоей ученики, Дунльёильле, молим Гоподина Садов о Свете твоём! (эмл.)