ТОП просматриваемых книг сайта:
Полетевшая. Анна Толстопятова
Читать онлайн.
В целом у меня не возникало вопроса, почему я. В каждом классе обязательно найдется счастливчик, на чью голову будут сыпаться те самые безобидные шуточки и кто в любой игре будет водящим.
Начало было положено еще полгода назад, когда Зинаида Геннадьевна знакомила меня с классом.
– Клеопатра Яковлева?
– Я, – вставая из-за парты, я всей кожей ощутила насмешливые взгляды группы девиц и удивленные – одноклассников, явно обративших внимание не только на необычное имя, но и на выдающийся рост.
Мама перевела меня в новую школу после переезда, которым закончился болезненный и длительный развод. После того, как она обнаружила отца, зажимавшего в углу свою студентку, мама как-то резко закаменела лицом и чувствами, хотя и раньше не отличалась сердечностью.
Как же я попала в шкаф для инвентаря?
Мельникова с бандой выслеживали меня со вчерашнего дня.
– Дай списать, – Элла не утруждала себя лишними словами, хотя возможно, просто на баскетбольных тренировках все вежливости выбились из ее головы под стук пружинящего мяча.
В целом, я старалась не идти на открытые конфликты, да и к списыванию относилась спокойно. Мама всегда говорила, что свою голову на другие плечи не переставишь. Но вчера день с самого утра испытывал мое терпение – сначала я долго слушала, как за стенкой ругались родители, а по дороге в школу меня с ног до головы окатила из лужи пролетевшая мимо машина.
– Сама пиши, – я локтем закрыла ответы.
Сегодня утром я специально опоздала на алгебру, минуя пустынные коридоры, пронизанные холодными стрелками солнечных лучей, хранящие отзвуки утренней суеты, проскользнула в класс, когда все уже расселись по местам. Потом два урока я успешно избегала лобового столкновения, задержавшись в классе с историчкой, задав бессмысленный вопрос по уроку.
– Можно выйти?
– Две минуты осталось до конца урока, потерпи!
– Екатерина Евгеньевна, пожалуйста, мне очень надо!
– Иди! – она всё равно на своем уроке всегда спешила закрыть класс, как только последний ученик перешагнет за порог в переполох перемены.
А вот физкультура подкачала, я засмотрелась на Смирнова, который в невероятном прыжке точно отправил мяч в корзину. Меня завораживала хрустальная четкость движений и умение владеть своим телом и всеми его бесчисленными мышцами и сухожилиями. Это наука мне никогда не была подвластна, в отличие от остальных. Борьба с собственным телом давно стала привычной. Я постоянно словно удивлялась количеству частей тела, которые существовали казалось сами по себе и не подчинялись общей логике.
Даже мой ежедневный маршрут от кровати до завтрака щетинился неожиданными углами и преградами.
– Думаешь, самая умная? – Резкий оклик выдернул меня обратно в затхлое пространство шкафа.
– Открывай!
– Лучше выходи по-хорошему!
Костяшки пальцев белели в темноте, выдавая судорожную напряженность тела. За тонкой фанерой раздавались маты и сопение, приглушенные вынужденной скрытностью нападавших. Казалось, там буйствовала слепая толпа, объединённая злостью, не находящей выхода.
– Почему не переодеваемся? – Сварливый голос прозвучал сиреной к отступлению. Разочарованные выдохи подтвердили мою догадку.
Давно так не радовалась учителю. Я резко выдохнула. Перед глазами заплясали чёрные точки, видимо, последние пару минут я даже не пыталась дышать.
Не сказать, что это сидение в шкафу было чем-то из ряда вон выходящим. В школе я давно привыкла сливаться со стенами и утопать в объятьях тёмных углов. Но каждый раз после этих инцидентов, как называл их наш завуч, подходивший более для армейского плаца, чем для учительской, меня захлестывало удивление. Я отстраненно наблюдала, как кровожадно изменяются лица одноклассников и пустеют глаза, смазывая всякую разницу черт, превращая группу в племя.
Я не боялась физической боли. Даже иногда царапалась и резалась нарочно, наблюдая реакцию кожи на инородное вторжение. Робкие мурашки, как беззащитные солдаты поднимались нестройными рядами против чего-то враждебного без всякой надежды на победу. Но попадаясь каждый раз, зажата чужими телами в угол, я ощущала какую-то вселенскую безысходность, которая окутывала меня серым одеялом безразличия.
Да и не только школьные неурядицы погружали меня в состоянии созерцания. Любая конфликтная ситуация словно вытаскивала часть меня из тела, сажала рядом на скамеечку с кульком семечек, наблюдать отстраненно за происходящим, а остальная я просто выключалась, как лампочка.
Бывало и иначе, например во время стычек с мамой или других действительно серьезных происшествиях, я выходила из текущего момента, проваливалась в глухую темноту и размышляла о том, когда я умру. Потом размышлять об этом становилось скучно, я начинала придумывать, как бы мне это время приблизить, а ещё лучше взять решение этой проблемы в свои собственные руки, чтоб