LITMIR.BIZ

      Те же сколько-то лет назад, когда я начал летом каждый рассвет встречать на речке или в лесу, зимнюю рыбалку я забросил – может быть, память просто отказывалась столько вмещать, да и поотморозил себе всё, что можно. (Что нельзя – не отморозил! Какая, вроде бы, разница – зима, лето; рыба – она и есть рыба: голова и хвост, между ними чешуя, под ней кости и немного мяса). А может быть, дело в живой, текущей воде. Ещё в траве, цветах, деревьях, птицах, козявках… Когда не клюёт, можно прилечь на траву и просто смотреть на речку, и она вытягивает из тебя все мысли – это анестезия для мозгов, для глупостей, то есть. Можно потрогать мрачного жука за длинный ус. Нет, ну а зачем ещё тогда этот ус, длиннее в полтора раза всего остального? Жуки реагируют по-разному: одни убегают ровно и стройно (жуки никогда не виляют задом), другие грозно заинтересовываются, напыживаются и размахивают усами – ну-ка, тронь, третьи, мои любимые – покосятся мудрым выпуклым глазом на не в меру расшалившегося бездельника – так, что становится стыдно – и в том же темпе важно удаляются прочь. Трава лесных полян, заливных лугов! Чёрная, загадочная ночью, сверкающая бриллиантовыми каплями росы после восхода солнца, остро и горько пахнущая в знойный полдень! Побережье наших южных морей – скалы и песок, Дальнего востока – песок и скалы, юго-восток – просто песок, Карелия, Кольский – скалы и мох, северное побережье – мох и скалы, теперь понимаю, откуда слово «скалиться». Твёрдо взгляду и ладоням, не говоря про остальное. В тайге травы мало, там ягодники, трава не любит хвойные деревья, она любит берёзы. Остаётся пятачок: Нечерноземье и Черноземье, я бы сказал – травоземье.