LITMIR.BIZ

      Наине стало плохо в ночь на первое сентября, перед школьной линейкой. Она уткой расхаживала по комнате, несколько раз пыталась погладить купленную к школе одежду. Но как только брала в руки утюг, ей тут же хотелось либо прилечь, либо согнуться у дверного косяка буквой «г». Катя нетерпеливо нарезала круги вокруг матери и не сводила глаз с ее тугого живота. Наине казалось, что дочь видит ее сквозь одежду, и она прикрывала пупок рукой.

      В темное время суток красная яшма в кольце становилась почти черной. Катя просила дать примерить кольцо, Катя просила погладить ей одежду, Катя просила заплести ей косы на ночь. Наина не отвечала. Она ловила себя на мысли, что больше всего на свете хочет отмотать время и никогда не заводить семью. Не рожать детей. Не готовить обеды и ужины, не стирать и не гладить одежду. Не подстраиваться под мужа и его родственников.

      Наина молилась, чтобы Бог избавил ее от мучений, и тут же корила себя за то, что не может терпеть. Когда у нее отошли воды и боль ударила в поясницу с новой силой, она дала клятву, что, если Бог услышит ее молитвы, она посвятит всю оставшуюся жизнь ему.

      Катя проснулась от причитаний Аманбеке, расхаживающей по квартире с важным лицом.

      – Вставай, Улбосын! Школу проспишь.

      – А где мама? – Катя быстро осмотрела комнату на предмет новых маленьких людей.

      – Рожает. Где еще ей быть. – Аманбеке выудила из ящика серванта несколько газет и стала раскладывать их на столе. – Ты в школу пойдешь?

      – Да встаю я. – Катя бросила взгляд на ловкие руки Аманбеке, которые заворачивали в газеты подсохшие гладиолусы, и недовольно поморщилась. – Это что, с нашей клумбы цветы?

      – Уж какие были, Улбосын.

      – Я не Улбосын! Сколько раз повторять? Я – Катя.

      – Улбосын, Улбосын. А если Наинка снова родит девочку, будет Кыздыгой.

      – А Кыздыгой что значит?

      – Кыздыгой переводится как «перестань рожать девочек».

      – А кого надо рожать, чтобы дали нормальное имя? – Катя села расплетать косички.

      – Мальчиков, конечно! Сыновей!

      – Фу-у-у! Мальчишки такие противные.

      – А ну замолчи и одевайся. Мужчины – лучший пол! – Аманбеке швырнула в Катю так и не поглаженным сарафаном и ушла на кухню.

      Когда Катя, умытая и кое-как причесанная, зашла спросить, где белые гольфы, Аманбеке возилась с конскими внутренностями

Скачать книгу