Скачать книгу

эту утонченность Лилии.

      На подушке лежат неприбранные

      И груди касаются ласково

      Твои волосы, тайной призрачной

      Обволакивают как сказкою.

      Пряди тонкие я в ладонь беру,

      Упиваясь их мягкой свежестью.

      Я губами к ним прикоснусь, прильну

      К этим локонам с детской нежностью.

      В этих локонах – в них вся женщина,

      Как в ладонях рук ее линии.

      В твоих локонах твоя женственность

      И твои очертания милые.

      – Я вижу руки свои как бы в ослепительном сиянии зеленых всполохов пламени вокруг солнечного диска, – рассказывала она мне в одной из наших бесед. – И руки как бы переплетаются с лучами солнца. Потом я вижу несколько таких солнц рядом. И сверху как бы фиолетовая дорога, как бы луч, устремленный ко мне. И воздух светится. И руки, протянутые к солнцу, срастаются с этим светом. И горят. И чувствую я, как тело мое начинает изгибаться в такт неведомым ритмам. И я уже будто лечу в неведомое.

      Иногда же она поражала меня нахлынувшим вдруг на нее пессимизмом. Как-то с утра было у меня тягостное предчувствие, а в середине дня пришла Лиля. И такая безнадежность была во всей ее фигуре, в ее глазах и жестах, такая боль, что не оторваться ей от земли, не достигнуть заветного, что сердце мое сжалось в отчаянии.

      – Уж тебе ли так думать, Лиля, отрешенной от всего мирского?

      И долго мы еще говорили на эту тему. У нее же в сознании, как заноза, продолжала сидеть все та же мысль.

      – Вот я голос недавно слышала: «Немного тебе жить осталось, девонька». И потом – все гробы и гробы снятся в последнее время. Умру я скоро.

      – Ну что ты, Господи, – пытался я ее успокоить. – Знаешь, как в одном анекдоте: бабушка сидит на приеме к врачу и, слушая очередную историю болезни от находящихся с ней в очереди женщин, каждый раз вразумляет болящую: «Съела, небось, чего-нибудь, милочка». Так и ты – не съела ли чего-нибудь?

      Желанным гостем в моем доме была и Наташа Егорова.

      Есть у меня и ее фотография, на которой Наташа исполняет сольную партию в камерном хоре.

      Вся в белом, одухотворенная и растворенная в музыке, она, кажется, вот-вот, словно ангел, оторвется от земли и, взмахнув крылами, сольется с синевой безбрежного неба.

      Зима на дворе. И дорога в снегу.

      Троллейбус застыл в середине маршрута.

      Куда-то торопятся люди, бегут.

      И я тороплюсь – и мне нет уюта.

      Бегу через мост – ведь троллейбусы встали.

      И речка внизу заспешила на юг

      От наших забот и от наших печалей,

      От этих снегов и разбуженных вьюг.

      И взгляды людей словно ветер холодный.

      На резкий вопрос – так же резок ответ.

      Ноябрь на дворе – неулыбчивый, злобный.

      Ноябрь на дворе – с ним одиннадцать бед.

      И вдруг на перчатку, прижатую к носу,

      Чтоб он не замерз на ветру, не застыл,

      Зеленая

Скачать книгу