Не за что, а для чего - Полина Пономарева

Скачать книгу

веранде франкфуртского ресторана я открыто закурила при родителях. Да, взрослый сформировавшийся человек 24 лет от роду, имеющий два высших образования, окончивший школу МЧС, работавший в Сбербанке и т. д., и т. п., раньше как-то не удосужился разобраться с этой темой. Понимаете, мне все время хотелось поймать подходящий момент, а идеальные обстоятельства не попадались – да и «работу с возражениями» надо было продумать. Например, что я должна говорить, если папа с мамой попытаются оторвать мне голову? Здесь же расклад, что называется, сошелся: вот какие аргументы против курения могли привести мои родители в том контексте? «Сигарета навредит твоему здоровью»? Серьезно?

      Когда я отправила маму с папой немного отдохнуть и восстановиться, то с головой нырнула в тусовочную жизнь с подругой. Мы то спали утром, то не спали вообще, день смешался с ночью. Возможно, мы были первыми, кого охранники выдворяли из караоке за «недостойное поведение», выражавшееся всего лишь… в громком пении. Приходила ли мысль, что пора остановиться и задуматься о предстоящем испытании? Возможно, однажды: когда в кафе нам вместо саке по ошибке подали воду, а мы решили, что уже не способны воспринимать алкоголь на вкус.

      Кажется, что я описываю месяцы кутежа, – разумеется, нет, события не заняли и недели. За два дня до операции следовало прийти в больницу для подписания бумаг, а за сутки – лечь в отделение, причем сделать это, само собою, в ясном сознании. Так я и поступила.

      «It’s time to go. It’s time to say goodbye»

      Больница в принципе невеселое место, но есть такие отделения, в которых царит особо гнетущая атмосфера. Даже когда просто заходишь туда, быстро начинаешь чувствовать давление на психику, поддаваться этому влиянию, видеть, как растет уровень внутренней тревоги. Наверное, что-то такое передается буквально по воздуху. Отделение нейроонкологии трудно описать тому, кто там не бывал, но поверьте: лучше вы прочтете об этом в книге и никогда-никогда не сможете на практике подтвердить или опровергнуть мои слова. Представьте себе несколько этажей, и там – только операции на мозге, кромсание головы, легких пациентов попросту нет. Кто-то косой или кривой, у кого-то запал глаз после операции. Кто-то смотрит в одну точку, кто-то смеется ни с того ни с сего, кто-то выглядит нормально, но плачет, потому что это родственники недавно умершего пациента. Народ круглосуточно пьет кофе и курит возле огромной пепельницы, по размерам превышающей вокзальные урны, – а что еще делать?

      Вначале мне всего лишь нужно было подписать предоперационные бумаги, но вид самого отделения и людей, которые словно тени слонялись по этажу и коридорам, уже впечатлял. Именно на этаже, а не в приемной, становится понятно: скоро ты будешь среди них. Впервые – на консультацию профессора – я зашла в соответствующее отделение с еще не остриженными волосами, и ловила на себе странные взгляды: «Ты не наша, что ты тут делаешь?» Позже меня не покидало ощущение, что я безумно всем сочувствую, но при этом присутствовал и некий страх: как они

Скачать книгу