Жизнь как песТня, или Всё через Жё - Илья Львович Олейников

Скачать книгу

вгрызся в мою задницу. Пытаясь сбросить с себя поедающих меня тварей, я начал этой самой задницей активно елозить по гнезду. Валя приняла эти телодвижения за робкие проявления страсти.

      «Потерпи, – нежно прошептала она. – Еще чуть-чуть».

      Я бы, конечно, потерпел, но к этому моменту на моем заднем форпосте пировала уже целая муравьиная дивизия, а то и две. От окончательного поедания мое многострадальное мягкое место спасло только то, что стало холодать. И гражданка Гусер царским голосом предложила перенести ласки с лона природы непосредственно в спальный мешок.

      В ту же ночь под шум дождя и завистливое уханье сов я, путаясь в лямках Валькиного нижнего белья, лишил себя девственности.

      Ранним утром, выцарапавшись из мешка и сладко потягиваясь, Валя сказала:

      – Я так счастлива. Я себя чувствую как сказочная птица Пенис, восставшая из пепла.

      Пришлось констатировать, что Валя была хоть и романтичной, но малообразованной девушкой.

      Должен признаться, что на моем пути часто встречались необразованные девушки. Одна, пригласив меня на белый танец, прижалась щекой к щеке и спросила блудливо:

      – Броетесь?

      – А как же, – в тон ответил я. – Какой же молодой человек не броется? Как утром проснусь – бритву в руки и броюсь, броюсь, броюсь… Пока все не сброю!

      Но попадались и эрудитки. После того как я продемонстрировал одной из них свои выдающиеся, как мне казалось, мужские способности, она раскинулась в неге на постели и спросила:

      – Милый, а кто твой любимый литературный герой?

      Мне показалось, что вопрос прозвучал несколько несвоевременно.

      – А твой? – спросил я, находясь в состоянии морального нокаута.

      – Павка Корчагин, – ответила она, и в глазах ее засветился задорный комсомольский огонек. – Особенно когда он узкоколейку строил.

      Мне стало мучительно больно… Я поднялся и молча оделся. Светлый образ Корчагина стоял перед глазами и как бы говорил мне: «Как же вам не стыдно, товарищ?! Мы там, в двадцатых, себя не щадя, вымащивали дорогу в светлое будущее, а вы в этом светлом будущем вот чем занимаетесь. Эх, товарищ, товарищ…»

      Глава 4

      в которой я начинаю приобщаться к искусству, а искусство сильно сопротивляется

      В семнадцать лет я, по велению своего раздираемого противоречиями сердца, поступил в Кишиневский народный театр. Условия приема в сей храм художественной самодеятельности были просты. Хочешь поступать – будешь принят. Не хочешь поступать – не будешь принят.

      Создателем этого уникального театрального организма являлся Александр Авдеич Мутафов. Лет ему было около семидесяти, но он об этом не знал, поскольку давно находился в маразме. Правда, с элементами просветления. Лицо Мутафова смахивало на сильно высохший помидор, из центра которого неизменно вытарчивала выкуренная до последнего миллиметра сигарета «Ляна». В народе эти

Скачать книгу