LITMIR.BIZ

Скачать книгу

приветливые и радостные Виталий со Светланой:

      – Здравствуй, Володя! Наконец ты приехал к нам!

      Виталий, широколицый, невысокий, но коренастый, отдаленно похожий на Лермонтова, и Светлана, действительно светлая, как и светлое имя ее, к яковлевскому приезду отнеслись будто к очень важному, а может быть, и важнейшему событию в жизни своей.

      Помогли ему снять пальто.

      Говорили ему хорошие, даже ласковые слова.

      Звали его пройти в комнату, чтобы чайку с дороги попить, отведать приготовленных загодя сладостей, чтобы освоиться здесь, к обстановке привыкнуть новой.

      Но Яковлев никуда почему-то идти не спешил.

      Все топтался в прихожей крохотной.

      Морщил свой лоб. И, похоже, о чем-то своем размышлял.

      Пацюков подошел к нему. И сказал по возможности ласковей:

      – Володя, пойдем-ка в комнату!

      И тогда встрепенувшийся Яковлев как-то вдруг, неожиданно, резко надвинулся на Пацюкова.

      Всем своим небольшим, почти детским, но крепким корпусом, всем своим смуглым, скуластым, лобастым, необычайным, с пылающими глазами пророка или жреца, нервным, подвижным, словно что-то кричащим кому-то, словно к кому-то взывающим, то ли из гулкой, темной глубины минувших столетий, то ли из нынешней яви, воспаленным, слегка перекошенным, как античная маска актера, опаленным огнем таинственным, изнутри, из души, из сердца, озаренным каким-то сиянием непонятным, ему одному хорошо и давно известным, вдохновенным, живым, вопреки всем лишениям и невзгодам, гениальным, пожалуй, лицом.

      Пацюков отшатнулся невольно, даже прижался к стене.

      Володя к нему приблизился вплотную. Он то ли вглядывался, то ли вслушивался в него.

      И вдруг, для всех неожиданно, не сказал, а громко и властно Виталию приказал:

      – Поскорее давай мне бумагу! Карандаши давай! Тащи мне все, чем могу я прямо сейчас рисовать! Пацюков, слегка озадаченный властным приказом Володиным, тут же ринулся в комнату – и мигом вернулся обратно, уже с листами бумаги и цветными карандашами.

      Яковлев здесь же, в прихожей, прислонив лист бумаги к стене и почеркав по нему мягким карандашом, артистично и виртуозно, так, что была это явная маэстрия, как иногда говаривал Генрих Сапгир, мгновенно, в порыве стремительном, изобразил Виталия.

      И протянул ему рисунок свежий:

      – Держи!

      – Ох! Спасибо тебе, Володя! – не вымолвил даже, а как-то шумно, с призвуком, выдохнул, от такой вот негаданной радости растерявшись вдруг, Пацюков.

      Яковлев улыбнулся довольно:

      – Похож, похож! Я знаю. Смотри – это ты!

      Пацюков совсем уж растрогался.

      Обретенный рисунок – бережно и надежно к сердцу прижал.

      Действо меж тем продолжалось и далее. Здесь же, в прихожей.

      Присутствовали при этом Пацюков со своей Светланой и я с тогдашней моей женой Наташей Кутузовой.

      Володя незамедлительно выхватил у Пацюкова еще один лист бумаги.

      И воскликнул:

      – Наташа! Встань здесь вот, рядом, теперь – ты!

      Прислонил

Скачать книгу