LITMIR.BIZ

      Зима всё длится и длится, самая долгая в моей жизни, самая лютая зима. У меня болят руки и ноги, не могу надеть ботинки, завязать шнурки, каждый шаг отдаёт болью. Вовка застёгивает мне пуговицы. Маме не говорим, чтобы не волновалась, и она не замечает ничего. Замечает Полина Павловна:

      – Ты странно держишь ручку.

      – Мне больно.

      Идём к школьному врачу. Она снимает с меня ботинки и чулки, трогает пальцы на руках и ногах и хмурится.

      – Да… Комнатное обморожение второй степени.

      – Комнатное? – удивляется Полина Павловна. – Как это может быть?

      – Сейчас всё может быть.

      Мне смазывают руки и ноги какой-то мазью, перебинтовывают, и каждый день я хожу на перевязки. Боль уменьшается, но от меня, наверно, за квартал несёт этой мазью. Никто, никто не хочет сидеть со мной рядом, никто не хочет стоять возле меня у печки, меня просто отталкивают, это хуже, чем боль! Только Вовка и терпит меня, только он и терпит.

      Мы не выходим на улицу, и мир сужается до холодной комнаты с большой кроватью без простыни и наволочки, со старыми пальто вместо одеяла, до Вовки и Марсика и в редкие счастливые часы – до мамы.

      Не знаю, что стало бы со мной, но неожиданно для себя я открываю новую планету – книги.

      За физкультурным залом, огромным и нетопленым, заваленным отсыревшими матами и сломанными брусьями, есть лестничка в школьную библиотеку. Я хожу туда каждый день.

      – Неужели прочла? Разве можно так глотать книги! Что ты могла запомнить?

      – Всё запомнила, честное слово, дайте мне что-нибудь ещё!

      – Пойди сама поищи на полках.

      Это лучшее время дня, хожу вдоль полок, трогаю корешки книг. Про меня забыли, надеюсь я тайно, и можно не торопиться.

      На тонкие книги не обращаю ни малейшего внимания, только толстые и потрёпанные. Их множество, почти все мне рано читать, через несколько лет я буду перечитывать их, открывая заново.

      Но когда это будет! А сейчас иду домой, и книга в портфеле толстая и тяжёлая.

      – Принесла? – спрашивает Вовка с порога.

      – Принесла, Жюль Верн, «80 000 километров под водой».

      – Ура!

      Быстро делаю уроки, слишком быстро и небрежно. Мы усаживаемся на кровать, подтыкаем пальто со всех сторон, и Марсик тут как тут, мостится между нами и мурлычет.

      И всё забыто – голод, холод, мои руки, от которых так противно пахнет. Читаю вслух, а Вовка слушает и переворачивает страницы. Назавтра мы дружно решаем, что уроки лучше потом. А зима всё длится и длится, самая долгая, самая лютая в моей жизни зима.