LITMIR.BIZ

      Октябрь уж наступил, не поменяв картину,

      и грозная болезнь вновь губит человека.

      Ты помнишь, как Пророк один бежал в Медину,

      и как его гнала оставленная Мекка?

      Не находя покой, мигрирует и вирус:

      с востока он спешит на север окаянный.

      И так же, вслед за ним, в упрёк Христову миру,

      и мусульман несёт судьбой непостоянной.

      Покоя нет нигде, и в людях в той же мере:

      меняются числом, в традициях, в жилищах.

      Как мне ни мил ислам, я толерантен к вере,

      покуда отчий дом не станет пепелищем.

      Сгорая, падает звезда,

      не памятуя об обломках,

      она страдает о потомках,

      но невдомёк им воссоздать

      её небесный яркий путь, —

      лишь след её в каменоломнях,

      если остался, как-нибудь.

      Не умаляй её исход:

      он с ней останется навечно,

      ведь память так бесчеловечна,

      что, невзирая на уход,

      он и составит главный след

      в одной из тех каменоломен, —

      велик он иль, напротив, скромен, —

      в нём результат живых побед.

      Ранен я при Афгане,

      в сто четвёртой палате,

      Николаем и Саней

      во врачебном халате.

      Я был ранен навылет,

      и случайно не насмерть.

      Вспоминали не вы ли,

      поднимая нас на смех,

      не вернувших вам ноги,

      даже руки и пальцы? —

      Мы, ребята, не боги,

      мы – судьбы постояльцы.

      Вы судьбу проглотили

      с чистым спиртом в стакане,

      отделив от идиллий,

      оказались в Афгане.

      Вам плевать на Амина, —

      его свергли до срока.

      Вам бы знать, где та мина,

      что рванёт ненароком!

      Погибать в ваши двадцать

      за чужие идеи —

      матерям разобраться

      не помогут халдеи.

      В ваши двадцать здоровье

      раздавать за бесценок —

      как историю кровью

      расписать для оценок.

      Но история спросит —

      будет спрашивать долго

      как судья на допросе —

      об исполненном долге…

      А мне душу изранил

      тот безногий парнишка,

      он принёс с поля брани

      в медицинскую книжку

      приговор в капле крови

      о простом, человечьем:

      двадцать – возраст любови,

      но любить ему нечем,

      так полюбит он сердцем,

      что не знает усталость…

      А у Родины дверца

      неприкрытой осталась?..

      Нам последнюю осень творит

Скачать книгу