побудьте понятым - Максим Мартынов

Скачать книгу

во-вторых, Инагент не за них, – этих правильно садят. Вот недавно посадили девчонку, которая кинула в полицейских коктейль Молотова. Она не попала, коктейль не взорвался, но главное, она применила оружие. И получила два года. И это правильно. Насилие, даже против воров и убийц недопустимо, что говорить о власти. В которой впрочем, тоже воры и убийцы имеются. Но нельзя им уподобляться.

      Другое дело, когда ты вышел погулять с плакатом, никого не трогал, объяснял всем интересующимся свои «Верховного в отставку», а тебя забирают в кутузку, потому что митинг не согласован. Или хуже, когда к тебе приходят потом на работу, на учёбу и увольняют или отчисляют. Что это?

      А Коля – он ведь всего лишь репостнул запись, которую прочитал всего один человек, и тот прочитал только затем, чтобы донести куда надо.

      И что дальше? Дальше будут судить за жесты, за косой взгляд в сторону власти, за невысказанные мысли, в конце концов? Куда катится закон…

      С другой стороны. А сам Верховный не экстремист? Когда он пришёл, Конституция выглядела совсем по-другому. Он даже обещал к ней не притрагиваться, так как она священна. А сам подмял её под себя. Не смог отказаться, потому что вокруг созрел культ. Культ – соблазнительная вещь и, выходит, весит больше, чем Конституция. И чем действия Верховного отличаются от насилия? Он же насильно, планомерно и цинично, через телевизор и газету вложил в людей мысль, что Верховный им жизненно нужен. Что Россия без Верховного – уже не Россия. И что до Верховного Россия тоже не была Россией, и после него России не останется. С последним, кажется, придётся согласиться. И кто в этом виноват? Он поставил себя вместо Конституции и любого другого закона. Верховный – настоящий экстремист. Но вот незадача. Говорить это – тоже считается экстремизмом…

      Время в камере, в бездействии и в неопределённости течёт одинаково вечно. На диалог с Колей понадобилась пара минут, затем каждый уходит в себя, в своё одинаковое горе. Кира с детьми уже потеряла Лёху, наверняка звонит на работу, а там ей говорят, что он уволен. Ну и что подумает Кира?

      Из-за решётки Лёха видит окно дежурки и часть коридора, выкрашенного напополам белой извёсткой и голубой краской. То же сочетание имели стены в доме творчества, где работал Лёха, да ещё Перелезков, мельтешивший в окне, в один момент почти неуловимым движением почудился Лёхе директором. Да ещё Лёха представил, как директор, высказывая за очередную безынициативность, вдруг говорит «Грешишь, Василич, грешишь». Лёха содрогается и уходит всё дальше мыслью в дом творчества.

      Безынициативный. Лёхина зарплата педагога делилась на две части. Оклад (минимальный размер оплаты за количество проведённых занятий) и стимулирующую премию, которую можно было заработать за участие в конкурсах, общественных мероприятиях с детьми и тому подобное. Премия складывалась из заработанных за полгода баллов. С этими баллами всегда было паршиво. Копишь их, копишь, зарабатываешь разными

Скачать книгу