LITMIR.BIZ

      В окнах машины показался центр поселка. Дом культуры, несмотря на облупленный вид, самонадеянно именовался Дворец культуры, местная администрация, торговый комплекс с вывесками «Планета детства», незатейливое «Продукты», бельевая палатка «БонжЮр» (предмет мечты Таньки), лавка «Мясной рай», где работала Сашкина теща и в окнах которой красовались телята с кокетливо высунутыми языками. Как будто были счастливы там, в своем «Раю», что язык говяжий по акции стоит шестьсот девяносто девять рублей. Москвич посмотрел на все это, скептически сложив губы:

      – Все развалили, сволочи. Раньше на шахты москвичи ездили деньгу заколачивать. А теперь – все наоборот. Чем живете-то? Шахта-то давно закрылась?

      Сашке был неприятен поворот, но пришлось отвечать:

      – Ага. После обвала. Мой батя попал. В его смену. И тесть там работал, но ему повезло. Выходной. Ну не сразу все закрыли, по очереди.

      – А молодежь как? Небось, все в Москву рванули? Или в Ростов?

      – Ну, может, и рванули, так обломались. Чего там ловить? Сам ездил, как тесть машину отдал. Там своя мафия. Колеса спустили, морду набили, хорошо ноги унес.

      Сашка вдруг разговорился, будто оправдывался:

      – На стройке тоже, ребята наши, кто в Москву ездил, на Каширке, говорят – таджики толпами, хоть за еду. А хоть и устроишься – все равно кинут.

      – Да кругом. Куда ни кинь, везде бардак.

      Помолчали. Москвич заметил фотографию на приборной дочке рядом с иконкой.

      – Твои?

      Сашка улыбнулся.

      – Мои.

      – О, дети, как пылесос. И на что ж живете? Небось много не натаксуешь тут.

      – Жена – в больнице. Еще на дому уколы, то-се. И тесть с тещей помогают, теща на мясе работает. Так что.

      – Значит, бабы – кормильцы.

      Сашка не ответил. Москвич угодил в самую точку.