LITMIR.BIZ

      16 лет. Какое чудо.

      Весь мир сиянием одет,

      Леса – дворец из изумруда,

      Заря – огонь в 16 лет.

      16 лет. Еще без бури

      Румянит щеки знойный бред,

      И голубой венок лазури

      Над шелком кос в 16 лет.

      16 лет. Такая доля,

      Какой пышней под солнцем нет:

      Весна и молодость и воля —

      Три дара фей в 16 лет.

      Люблю я женские сердца:

      Они как клад волшебной сказки,

      Они так верны до конца

      И так находчивы на ласки.

      И одного молю в удел

      У судеб сумрачных и строгих:

      Чтоб женский взор звездой горел

      И при конце моей дороги.

      Не надо знаков восклицанья:

      Пусть всё поведает твой стих, —

      И молчаливое страданье,

      И ласки вымоленной миг.

      Оставь лишь сердце чутко биться

      И знойным снам не прекословь,

      И всё в безумный стих втеснится:

      И боль, и ревность, и любовь.

      Прошла, как сон благоуханный,

      Их мимолетная любовь;

      Опять покров лежит туманный,

      И стынет зябнущая кровь.

      Лишь иногда средь будней прозы,

      В немой томительной тени,

      Повеют вянущие розы,

      Мелькнут утраченные дни…

      Ты так находчиво флиртуешь,

      Как будто искренно любя,

      То манишь негой, то ревнуешь,

      Но любишь, любишь ты себя.

      И для соперников влюбленных

      Не бережешь ты знойных чар,

      И вот уж скоро ослепленных

      Настигнет роковой пожар.

      С твоим египетским браслетом,

      С твоею русскою душой,

      Ты смотришь догоревшим летом

      И ранней осени зарей.

      Гляжу в глаза твои большие,

      Где зов довременного тих,

      И вижу искры золотые

      Мятежных снов, огней живых.

      Ты хочешь старым амулетом

      Свой ясный разум помутить.

      Дитя мое, не верь поэтам,

      Они обманут, может быть.

      Я верю лишь во власть живую

      Твоей младенческой мечты,

      Как верю в правду роковую

      Неотразимой красоты.

      Цени болтливости припадки

      В твоем усталом ворчуне:

      Как с пароксизмом лихорадки,

      Полжизни в них вернется мне.

      Сквозь все житейские невзгоды,

      Побалагурив налегке,

      Они – разлившиеся броды

      В давно мелеющей реке.