LITMIR.BIZ

      По пьянке плакался на жизнь

      Киклоп худой и одноглазый,

      И противоречивый разум

      Всё откровенно изложил.

      Промчались лучшие года

      В погоне трудной за дипломом,

      А он тогда не слыл киклопом,

      Киклопом не был он тогда.

      О, сколько девушек вокруг —

      Их нежно-ситцевая сила!

      И счастье около ходило

      Прелестных лиц, прекрасных рук.

      Но эгоизм преодолеть

      Не просто взрослому мужчине,

      К тому же в невысоком чине,

      К тому ж начавшему стареть.

      И что тут делать? Он запил,

      Чтобы развязней на судьбину

      Пенять соалкашу-кретину,

      Ругая и войну, и мир.

      И в голос медленно-живой

      Вложились, будто бы в доспехи,

      И плотские его успехи,

      И импотенция его.

      А Одиссей в родном краю,

      Невзгодами на юг гонимый,

      Под мини-юбкою любимой

      Оставил голову свою.

      Он знал, что женихов стада

      Потопчут без пощады ниву,

      Не мог беспечно быть счастливым,

      Когда вокруг вода-беда.

      И потому любой уклон

      Сердечного их разговора

      Нам сразу говорит, в котором

      Есть хитрый ум, а кто – киклоп.

      А третий, чувствуя весну,

      В морях не плавал, не сражался,

      Женился рано, размножался,

      Боготворил по гроб жену.

      «Ходить здесь надо осторожно.

      Вот в лёгкой зелени пырея

      Сверкает будто бы дорожка —

      Канава топкая, чернея,

      Где трактор землю грыз, а ныне

      Стена отвесная нависла.

      Здесь летом душно, как в пустыне,

      И воздух тут от пыли кислый,» —

      Рассказываю терпеливо

      Ученикам про жизнь болота,

      А солнце сверху – с рыжей гривой:

      От пыли стёрлась позолота.

      Раскрылась пасть – корми машину.

      Мелькает торф, как будто птица.

      Я в передышку фото выну —

      Миг, что ушёл и ночью снится.

      И в нём, беспечный и бездумный,

      Устойчиво, как скифский камень,

      Стоит мальчишка, чуть угрюмый,

      С привычными к труду руками.

      Ходить не будет осторожно:

      Он знает, где среди пырея

      Сверкает будто бы дорожка —

      Канава топкая, чернея.

      Он видел, как слегка у края

      Уж воду колыхнул в карьере.

      Он рос трудясь, а не играя,

      Открыт добру, любви и вере.

      Когда менялся запах лета

      На предосенний, предморозный,

      Для девочки чернявой Светы

      В болото лазил за рогозом.

      Но вот крутнулась пыль по следу,

      И торф – на новую машину.

      Работают устало дети,

      Я с ними гну на солнце спину.

      И кажется, что на коне…

      Так нет, здесь кони не проскачут.

      Живёт и будет жить во мне

      Мальчишка, верящий в удачу.