LITMIR.BIZ

      Дед брезговал мой обозванца вид,

      Его усталый взгляд предпочитал камина треск покойный.

      Я промолчал, но дед не обернулся.

      Улыбнувшись камину, старец прохрипел:

      Весь в мать, такой же гордый и упёртый, то что надо!

      Он всю огню тираду выдал,

      С довольным видом встал и удалился прочь.

      Я в огне камина сознанием увяз,

      Неясность деда слов, раскупоривать идею.

      Времени прошло не мало, как старика шаги наполнили весь дом.

      Он ширкал ног не поднимая, устало свою тушу волоча.

      Ну что расселся? — он недовольно зашумел:

      Пойдём со мной!

      Я встал послушно, на свет свечи ступая,

      Что вверх по лестнице неспешно поднялась.

      Тень старика следила неказисто,

      Завлекая всё моё вниманье, на грязь неровностей его проекций.

      Дверь в комнату открыта.

      Я следовал за ним, подобно привязи щеня.

      Дед свет размножил от свечи своей.

      Кровать стояла справа, а слева с пол стены камин.

      Здесь будешь жить пока.

      Он резко речь свою закончил,

      В испуге что то лишнее взболтнуть,

      Но я намёк тот без вниманья не оставил

      И насторожился покуда комната терпела старика.

      Я дверь тихонько запер, камин разжёг

      И любопытством смерил комнаты костюм.

      Проверил можно ли с окна вниз спрыгнуть,

      Если, что то вдруг завертиться не так

      И старый для забав зверушку из меня захочет сделать.

      Но ритуала ночь обязана свершиться.

      Сна шёпот со мною подружился и с ним всю ночь я коротал.

      Приснилась мать, мы за руки держались.

      В её глазах тревога.

      Одно послышалось мне ясно: берегись!

      Но не её был голос, им тень моя стонала.

      Стоял я в комнате перед окном, день солнцем весел.

      Но тень моя, чернее бездны преисподни.

      И не моя печать души, а платье женское и волосы густые.

      Она предупреждала голосом натужно бесовским.

      Буть осторожен, берегись — она мне повторяла.