Лук на подоконнике и верба под столом - Татьяна Анатольевна Минченко

Скачать книгу

тетради и посоветовала смелому критику режима переписать текст заново.

      На подходе к площади колонны опять останавливали, пропуская их по очереди. Это создавало нетерпеливый ажиотаж и возбуждение, как будто именно сейчас там, впереди, произойдёт что-то чудесное, что навсегда изменит твою жизнь. Выплывет ниоткуда огромный летучий корабль из довоенного фильма «Буратино», спустит вниз веревочную лестницу, заберёт на борт всех очарованных странников с просветлёнными счастливыми лицами и так же ускользнёт в никуда, оставив внизу недостойных райской пасторали мятущихся горожан. Хотя на самом деле все прекрасно знали, что их ждёт впереди. А ждал их быстрый проход по площади, мелькнувший справа по ходу саркофаг со стоящими на нём оловянными человечками, голубые ёлки на фоне кирпичной стены, задрапированный кумачом ГУМ, Спасская башня с курантами и на десерт – Василий Блаженный а-ля натюрель. Все это, кроме человечков, можно было увидеть в любой другой день, но никогда больше эта картинка так не возбуждала граждан.

      Я вообще попадала в ловушку. Кроме хлястиков на пальто, свинцового неба и красного полыхания вокруг мне обычно не было видно ничего. Один из маминых коллег, явно ей симпатизировавший, – очень хрупкий молодой человек, – совершил однажды героическое в моём сознании действие. Нечеловеческим усилием посреди ползущей плотной шеренги он подхватил меня под руки и водрузил моё тогда достаточно упитанное тело на свои плечи. И я увидела живьём то, что тысячу раз лицезрела в телеке: механические фигурки, как на средневековых часах, заведённые ключиком, только без коней, доспехов и копий. Разочарование моё было огромным. А когда мой личный рыцарь поставил меня на ноги, всё вообще кончилось, так и не успев толком начаться. Символически мы прошли путь к коммунизму, он нам воссиял, и теперь мы оказались никому не нужными, скатывающимися с Васильевской горки, как пасхальные яйца, которые по окончании праздника полагается разбить. Все колонны в одночасье вдруг расстраивались, а бывшие демонстранты уже совсем другим, твистующим и предвкушающим, шагом рассыпались в разные стороны, как будто и не были только что единым целым, устремлённым в светлое будущее.

      Тут уже начиналась совсем другая часть Марлезонского балета – гастрономическая. Носила она исключительно частный семейный характер, в отличие от торжественной коллективной. Вернувшись домой, народ набрасывался на праздничный стол с приготовленными заранее выпивкой и закусками. Практически это был завтрак, переходящий в обед. Живя близко, мы иногда даже заставали прямую ТВ-трансляцию остатков демонстрации и как бы видели себя со стороны. Затем по телеку по всем программам начиналось новостное беснование с бесконечным разжёвыванием деталей и подробностей судьбоносного дня. На телевизионный досуг можно было забить. Эфир на весь день был отдан пропаганде. Конечно, вкусная и любимая еда немного компенсировала горечь. Тем более что стол в лучших традициях ломился от любимых

Скачать книгу