Аннотация

В третьем томе автор описывает эпоху, которая предшествует падению некогда могущественной Римской империи, ее выдающихся политических, государственных и религиозных деятелей и охватывает период от 362 г. н.э. до 450 г. н.э. "История упадка и разрушения Римской Империи", охватывающая период со II по XVI века Западной и Восточной Римской Империи – «самый значительный труд, который когда-либо был написан о Римской истории» (Моммзен) – и сегодня остается одним из наиболее популярных исторических сочинений. Настоящее издание подготовлено на основе перевода профессора В.Н.Неведомского (Москва, 1883-1886).

Аннотация

Второй том описывает условия, в которых складывалось историческое христианство. Под пером Гиббона оживают фигуры людей, деяния которых и по сей день вызывают очень неоднозначные оценки: Константина Великого и Юлиана – реставратора эллинства. "История упадка и разрушения Римской Империи", охватывающая период со II по XVI века Западной и Восточной Римской Империи – «самый значительный труд, который когда-либо был написан о Римской истории» (Моммзен) – и сегодня остается одним из наиболее популярных исторических сочинений. Настоящее издание подготовлено на основе перевода профессора В.Н.Неведомского (Москва, 1883-1886).

Аннотация

Первый том охватывает период римской истории от века Антонинов (II века н.э. – «золотого века Римской истории») до объединения империи Константином Великим (324 г. н.э.). Эдвард Гиббон – английский историк, в трудах которого блестящий литературный стиль и увлекательность повествования соединились с высоким научным уровнем критического анализа широкого круга источников. "История упадка и разрушения Римской Империи", охватывающая период со II по XVI века Западной и Восточной Римской Империи – «самый значительный труд, который когда-либо был написан о Римской истории» (Моммзен) – и сегодня остается одним из наиболее популярных исторических сочинений. Настоящее издание подготовлено на основе перевода профессора В.Н.Неведомского (Москва, 1883-1886).

Аннотация

«На земле спорят Красный и Чёрный. Неутомимая жажда власти над людьми – вот сила Чёрного. Жестокий, жадный, злой, он распростёр над миром свои тяжёлые крылья и окутал всю землю холодными тенями страха пред ним. Он хочет, чтобы все люди служили только ему, и, порабощая мир железом, золотом и ложью, он даже бога призывает только затем, чтобы бог утвердил его чёрную власть над людьми…».

Аннотация

«Невольно сдвинув брови, он поднял голову – на белых кафлях печи в углу кабинета тускло блестело чьё-то жёлтое, квадратное, холодное лицо. Иван Иванович сразу, движением всего тела, поднялся, сел на диване, упираясь руками в колена, и, вытянув шею, прищурил глаза…».

Аннотация

«В деревню для успокоения возбуждённых умов, явился администратор…».

Аннотация

«В душный сумрак камеры сквозь мутные стёкла окна падает солнечный луч, – Букоёмов лежит на нарах кверху лицом, смотрит, как в золоте луча тихо кружится пыль, лениво летают мухи, и, может быть, думает о быстрых полётах ласточек и стрижей в голубой бездне небес…».

Аннотация

«Однажды вечером, усталый от работы, я лежал на земле у стены большого каменного дома – печального, старого здания; красные лучи заходящего солнца обнажали глубокие трещины и наросты грязи на стене его…».

Аннотация

«Я не заметил, чтобы он был тронут моим отношением к нему, и хотя, разумеется, не ждал благодарности, однако эта его сухость – или что-то другое – не очень понравилась мне. Мы все обязаны ценить взаимные услуги друг друга, это необходимо в общежитии…».

Аннотация

«Над городом неподвижно стояли серые тучи; на грязную землю лениво падал мелкий дождь, окутывая улицы тусклой, дрожащей тканью… Окружённая плотной цепью полицейских, по мокрому тротуару, прижимаясь к сырым стенам домов, медленно шла густая толпа мужчин и женщин, а над нею колебался глухой, неясный шум. Серые, сумрачные лица, крепко сжатые челюсти, угрюмо опущенные глаза. Кое-кто растерянно улыбается и развязно шутит, стараясь скрыть обидное, тяжёлое сознание бессилия. Порою раздаётся сдавленный крик возмущения, но он звучит тускло и неуверенно, как будто человек ещё не решил: пора возмущаться или уже – поздно?..».