Аннотация

«…Но Петербург – магический жезл России – стал уже давно погасать в душах. Если еще билось московское сердце, то гений Петербурга мутнел. Вспомните хотя бы, что после Пушкина и Гоголя у нас почти не было ни одного певца Петербурга, а после Толстого наша литература стала как бы сползать с российских Петровых вершин в низины какой-то племенной, этнически-великорусской, „фольклорной“ литературы с нескончаемыми мужиками и нескончаемыми деревнями. Петербург давно перестали видеть, любить и понимать…»

Аннотация

«…Первые дни Коммуна могла казаться отчасти нелепостью, отчасти смешными пустяками, с десятками всех этих комиссий, финансовых, экономических, иностранных дел, для одного только города, отдаленного от Франции и всего мира. Но уже 22 марта, через четыре дня после захвата Парижа, Коммуна показала зубы…»

Аннотация

«С того прохладного сентябрьского утра 1825 года, когда император Александр I, откинувши серую шинель, привстал в дорожной коляске и перекрестился на Казанский собор, прощаясь со столицей, в жизни государя и в его таганрогской кончине можно найти немало загадок и тайн, которые не разгаданы и теперь. Одну из таких загадок последних дней Александра, малоизвестную русскому читателю, мы и попытаемся рассказать…»

Аннотация

«Русский доктор с далекого поста за Дакаром уже второй год присылает мне редкие письма. Иногда это отрывистые короткие заметки, иногда размышления. Тяжкая и душная Африка, страна черной магии, окружила доктора чудовищными впечатлениями, а среди них есть и такие, о которых мне не доводилось слышать раньше…»

Аннотация

«…И в подушку лицом лег. И все понял и вспомнил… Молодые солдатики белобрысые, пехота его в кожанных киверах и в серых балахонах, на суконных погонах вензеля „N“ и черныя цифры 36, 39, 108, 304… Артиллерийские парки в снегах колесами черными колыхают. Свищут равнины. Конь его белый, конь его снежный и под копытами мякоть скользит, трупы остылые. Генералитет головы пред ним обнажил. На тугих воротниках позументы, парча и мундиры парадные, как будто нафталином припахивают. От запаха нафталина он носом повел, голову поднял, а над головой – знамена, пики, орлы и сияют светлым снегом горныя вершины…»

Аннотация

«…Смысл событий для нас, русских, только в том, чтобы человеческая Россия была возвращена человечеству. Смысл мировых событий в отыскании и восстановлении нарушенного с 1914 года мирового равновесия. А это и значит – возрождение России, главной основы равновесия. России не было все эти годы, и теперь уже преступно не понимать и не видеть, к чему это привело всех…»

Аннотация

«Тайна Александра I, его кончины в Таганроге или отречения от престола при жизни, остается неразгаданной и до наших дней. Одно ли праздное любопытство, к тому же не историков, а профанов, во всех этих спорах об Александре I, не замирающих и теперь, или есть нечто большее? Вероятно, есть. Потомки как будто желают понять подлинные исторические линии России, проникнуть к самой истине и часто отбрасывают старые легенды и вымыслы, официозный и неофициозный сор истории. Иными и суровыми глазами на многое в нашем прошлом смотрит теперь потомок…»

Аннотация

«…знал не только названия, а содержание всех книг Румянцевской библиотеки. От повышения по службе он отказывался и жалованье, меньше 400 рублей в год, раздавал музейным сторожам и беднякам. Спал на голых досках. Московский старик с лучистыми глазами, чудак или святой, умер в 1903 году в госпитале. Толстой, Достоевский и Владимир Соловьев называли его своим учителем. Это был – Николай Федорович Федоров…»

Аннотация

«…Большевистский погром изничтожал Россию. Коммунисты с лютой ненавистью, по колено в крови злодейски испепеляли русский народ, русский духовный образ, весь русский мир. Большевистские палачи с ужасающей последовательностью воплощали ненависть ко всему русскому в повальных расстрелах, обречении людей на голод, в полном искажении русской души, в истреблении русских крещенских имен, имен русских городов и, наконец, самого имени России…»

Аннотация

«Крупные губы, полуоткрытый большой рот, безвольно-вдавленный подбородок и маленькие глаза, упорно глядящие сквозь стекла пенсне без ободков, – невыразительное и незначительное лицо молодого человека с впалой грудью, который мог бы быть и страховым агентом, и маленьким чиновником… Это и есть портрет убийцы Столыпина…»