Аннотация

«Весной 1894 года весь Лондон был охвачен любопытством, а высший свет – скорбью из-за убийства высокородного Рональда Эйдера при самых необычных и необъяснимых обстоятельствах. Публика уже знала все подробности преступления, которые установило полицейское расследование, но очень многое осталось тогда скрытым, поскольку улики были так неопровержимы, что сочли излишним предавать гласности все факты. И только теперь, по истечении почти десяти лет, мне дано разрешение восполнить недостающие звенья и полностью восстановить эту поразительную цепь событий. Преступление было интересно само по себе, но для меня этот интерес не идет ни в какое сравнение с невероятным его последствием, которому я обязан самым большим потрясением и величайшим сюрпризом во всей моей богатой приключениями жизни. Даже теперь, после стольких лет, вспоминая о нем, я испытываю дрожь волнения и вновь ощущаю тот прилив радости, изумления и недоверия к собственным глазам, который совершенно меня ошеломил. Да будет мне дано заверить тех, кто проявлял некоторый интерес к кратким знакомствам с мыслями и действиями поразительного человека, что они не должны винить меня, если я не мог поделиться с ними моими сведениями, ибо я почел бы своим первейшим долгом сделать это, не услышь я прямого запрещения из его собственных уст, которое было снято только третьего числа прошлого месяца…»

Аннотация

«В характере моего друга Шерлока Холмса меня постоянно поражало одно противоречие: хотя в мышлении он был аккуратнейшим и методичнейшим человеком на всем белом свете, и хотя в одежде он соблюдал определенную чинность, личные привычки превращали его в одного из самых неряшливых людей, которые когда-либо доводили до исступления тех, кто делил с ним кров. Не то чтобы в этом отношении я сам был уж таким великим аккуратистом. Тяготы работы в Афганистане вдобавок к природной богемности характера сделали меня более безалаберным, чем подобает врачу…»

Аннотация

«Для Шерлока Холмса она всегда Та женщина. Я редко слышал, чтобы он упоминал ее как-то иначе. В его глазах она затмевает и повергает в прах весь свой пол. Нет, не то чтобы он испытывал к Ирен Адлер чувство, сходное с любовью. Все эмоции, а эта особенно, были неприемлемы для его холодного, точного и превосходно уравновешенного интеллекта. Он, как я понимаю, был идеальнейшей логично рассуждающей и наблюдающей машиной, какую только видел мир, но в роли влюбленного он поставил бы себя в фальшивое положение. В разговорах он никогда не касался нежных чувств, разве что с презрительной усмешкой и колкостями. Однако наблюдателю они служили отличным подспорьем, чтобы срывать покров с людских побуждений и поступков…»

Аннотация

В настоящее издание вошли два фантастических романа Артура Конан Дойла: «Маракотова бездна» и «Открытие Рафлза Хоу». «Маракотова бездна» – один из самых известных романов Конан Дойла. Это захватывающая история об экспедиции под руководством профессора Маракота, решившего исследовать дно глубочайшей океанской впадины и обнаружившего там удивительный мир, неведомый ни одному человеку на поверхности земли. В романе «Открытие Рафлза Хоу» рассказана история самого богатого человека в мире, сумевшего раскрыть тайну производства золота и решившего осчастливить все человечество, избавив его от нищеты. Однако влияние золота на человеческое сердце непредсказуемо…

Аннотация

«– Человек, любящий свое искусство ради искусства, – заметил Шерлок Холмс, отбрасывая „Дейли телеграф“, развернутую на странице личных объявлений, – часто находит наибольшее удовольствие в наиболее незначительном и пустяковом поводе для его применения. Мне приятно заметить, Ватсон, что вы согласны с этой истиной, и в записях наших дел, которые вы столь любезно ведете, и приходится признать, порой их приукрашивая, предпочтение вы отдаете не столько многим знаменитым делам и сенсационным процессам, к которым я бывал причастен, но главным образом тем случаям, по сути, возможно, вполне тривиальным, но предлагавшим больше простора для дедукции и логического синтеза, составляющих мою особую специальность…»

Аннотация

«Не думаю, что какое-либо другое из моих приключений с мистером Шерлоком Холмсом начиналось бы столь внезапно или столь драматично, как то, которое я связываю с „Тремя Мансардами“. Я не виделся с Холмсом несколько дней и понятия не имел, в какое новое русло была направлена его энергия. В то утро, однако, он был в разговорчивом настроении и только что усадил меня в потертое низкое кресло сбоку от камина, а сам с трубкой во рту опустился в кресло напротив, как появился наш посетитель. Напиши я, что появился разъяренный бык, это выразило бы произошедшее поточнее…»

Аннотация

«Мы оба, и Холмс, и я, питали слабость к турецким баням. И, когда в приятной истоме мы покуривали в сушильне, я находил его менее сдержанным и более человечным, чем где-нибудь еще. В верхнем этаже этого заведения на Нортумберленд-авеню есть укромный уголок, где рядом стоят две кушетки, и на них-то мы и лежали 3 сентября 1902 года, когда начинается мой рассказ. Я спросил его, не намечается ли что-либо, и в ответ он высвободил из окутывавших его простынь длинную худую нервную руку и вытащил конверт из внутреннего кармана своего висящего рядом пиджака…»

Аннотация

«– Дорогой мой, – сказал Шерлок Холмс, когда мы удобно расположились у камина в его квартире на Бейкер-стрит, – жизнь куда прихотливее, чем способно нарисовать человеческое воображение. Мы сочли бы странной причудой фантазии то, что всего лишь часть будничного существования…»

Аннотация

«Как ни удивительно, но проблема, бесспорно по загадочности и необычности не уступающая самым сложным, с какими мне довелось столкнуться на протяжении моей долгой профессиональной карьеры, не только представилась мне после моего ухода на покой, но и, так сказать, оказалась у самого моего порога. Произошло это после того, как я затворился в моем сассекском домике и всецело отдался той умиротворяющей жизни на лоне природы, о которой я так часто жаждуще думал в долгие годы, проведенные в мрачном сумраке Лондона…»

Аннотация

«Доктору Ватсону было очень приятно вновь оказаться в неприбранной комнате на втором этаже дома по Бейкер-стрит, в комнате, где начиналось так много поразительных приключений. Он оглядывал изъеденный кислотами стол с химикалиями, прислоненный в углу скрипичный футляр, угольный совок, всегда хранивший трубки и табак. Наконец его взгляд остановился на свежей улыбающейся физиономии Билли, юного, но весьма разумного и тактичного мальчика на посылках, чье присутствие чуть-чуть заполнило пропасть одиночества и изолированности, которые обособляли мрачную фигуру великого сыщика…»