«Если есть отрада в потерях чувствительных для человечества, то единственно заключается она в чувстве возвышающем душу, с которым мы ценим великую утрату. Есть что-то умилительное и торжественное в сей скорби, так сказать, отвлеченной, с которою мы, в отдалении, отчужденные от сферы деятельности великого человека, оплакиваем его смерть, как будто мы жили под непосредственным влиянием его жизни, мыслили и чувствовали его мыслями и чувствами…»
