LITMIR.BIZ

      Так любовь глубока,

      Что становится темной и вязкой.

      Как в июле река

      Покрывается глупою ряской.

      Покидаешь опять

      Эту пресную, клейкую жижу.

      Повторять, повторять:

      «Презираю. Боюсь. Ненавижу».

      Пресыщаясь легко

      Одиночеством, ждешь и жалеешь

      Чувство, белое, как молоко,

      Золотое, как свет, который продлить не умеешь.

      Мелодия, что мы с тобой вели,

      То затихала, то была слышнее,

      Мы с нею отрывались от земли,

      На землю опускались вместе с нею.

      Там тема одиночества была,

      И тема странствий изредка звучала,

      Но грусть тогда возвышенно светла,

      Когда любовь присутствует сначала.

      Кончалось одиночество, и путь

      Любой заканчивался возвращеньем,

      И позволяли паузы вздохнуть,

      И мы не придавали им значенья.

      Но, допустив однажды тему зла,

      Мы не заметили ее аккорд финальный, —

      А пауза возникла и росла,

      Теряя звук и смысл музыкальный.

      Возвращение в жизнь – не обман, не измена.

      Пусть твердим мы: «Твоя, вся твоя!» чуть дыша,

      Все же сердце вернется из плена,

      И вернется душа.

      Эти речи в бреду не обманны, не лживы,

      (Разве может солгать, – ошибается бред!)

      Но проходят недели, – мы живы,

      Забывая обет.

      В этот миг расставанья мучительно – скорый

      Нам казалось: на солнце навек пелена,

      Нам казалось: надвинутся горы,

      И погаснет луна.

      В этот горестный миг – на печаль или радость —

      Мы и душу и сердце, мы все отдаем,

      Прозревая великую сладость

      В отрешенье своем.

      К утешителю – сну простираются руки,

      Мы томительно спим от зари до зари…

      Но за дверью знакомые звуки:

      «Мы пришли, отвори!»

      В этот миг, улыбаясь раздвинутым стенам,

      Мы кидаемся в жизнь, облегченно дыша.

      Наше сердце смеется над пленом,

      И смеется душа!