LITMIR.BIZ

Скачать книгу

зад бегущей гиены, после чего та в бешеном кружении грызла и рвала собственное тело в надежде освободиться от пули, а когда из нее вываливались кишки, останавливалась и жадно их пожирала.

      – Fisi, – говорил М’Кола, покачивая головой с восхищенным сожалением: есть же на свете такие ужасные создания. Фиси – гиена, гермафродит[15], пожирательница трупов, воровка телят, хищница, легко перегрызающая сухожилия, способная вцепиться спящему человеку в лицо, изводящая всех своим унылым воем, преследующая путников, зловонная, мерзкая тварь, чьи челюсти настолько крепкие, что перекусывают кости, оставшиеся после трапезы льва, тварь, слоняющаяся с отвислым брюхом по высохшей равнине и постоянно оборачивающаяся с выражением умной дворняжки. Ее ничего не стоит подстрелить из маленького «манлихера», и тогда увидеть ее жуткий танец кругами. «Фиси, – смущенно смеялся М’Кола и тряс лысой черной головой. – Фиси. Сама себя ест. Фиси».

      Шутки о гиенах были скорее из области черного юмора, а шутки о птицах – добродушные. Мой виски тоже вызывал у М’Колы смех. Тут было большое поле для насмешек. О некоторых я расскажу позже. Предметом шуток было также магометанство и прочие религии. А заодно – и все верующие. Низкорослый Чаро, второй проводник, серьезный и набожный, во время Рамадана даже слюну до заката не сглатывал, и я сам видел, как он нервничает перед заходом солнца. У него была фляга с напитком вроде чая, и он во время жажды постоянно трогал ее пальцами. М’Кола исподтишка наблюдал за ним. Тут уж было не до шуток. Открыто смеяться над товарищем он не мог, однако осознавал свое превосходство и удивлялся глупости такого поведения. Магометанство тут – модная религия, и наши проводники более высокого социального статуса исповедовали именно ее. Магометанство указывало на принадлежность к определенной касте, давало веру в Бога, и ради этого ощущения собственной избранности стоило раз в году немного помучиться, приняв особые правила в отношении еды. Я это понимал, а М’Кола не понимал и не одобрял, и смотрел, как Чаро следит за солнцем, с тем безразличным выражением, какое появлялось у него на лице, когда он был с чем-то внутренне не согласен. Чаро умирал от жажды, но, как праведный мусульманин, терпеливо ждал, когда сядет солнце, а светило, как назло, не торопилось. Я взглянул на застывший над деревьями красный шар, подтолкнул Чаро локтем, и он мне улыбнулся. М’Кола торжественно протянул мне флягу с водой. Я отрицательно покачал головой, и тут Чаро вновь улыбнулся. На лице М’Колы опять застыло безразличное выражение. Наконец солнце зашло, Чаро опрокинул флягу, его кадык быстро заходил вверх-вниз, а М’Кола взглянул на него и отвернулся.

      Первое время, пока мы не стали друзьями, М’Кола не доверял мне. Когда что-то случалось, он надевал маску безразличия. В то время мне гораздо больше нравился Чаро. Мы понимали друг друга по религиозным вопросам, Чаро восхищался моей меткой стрельбой, и, когда мы убивали что-то редкое, он жал мне руки и улыбался. Мне это льстило и было приятно. А М’Кола относился к нашим ранним успехам как к обычному везению. Приехали

Скачать книгу