Не взывай к справедливости Господа - Аркадий Макаров

Скачать книгу

сверстники, романтики боевых строек: одевался, во что мог, пил, что позволялось старшими товарищами, кормился в долг по абонементным талонам, которые на месяц вперёд выдавала таким же пацанам, как он, сердобольная кассирша Груня в рабочей столовой.

      Или он был в то время дураком, или само время было такое, что в этой кручёной жизни Кирилл чувствовал себя превосходно. Полностью счастливым.

      Чтобы заработать деньги, а потом за неделю-другую их бездарно спустить приходилось «лопатить» по бесконечным аккордным нарядам по 12–14 часов в сутки, да так, что потом щека сама прикипала к подушке. Редкие свободные вечера он со своими товарищами проводил, конечно, за бутылкой в рабочем общежитии – холодном щитовом бараке-времянке с водой, но без газа. Тогда ещё была такая весёлая запевка: «Оп-па! Оп-па! Жареные раки! Приходи ко мне, матаня, я живу в бараке!»

      Постоянное мужское общение и физический труд мозолили не только руки, но и то, что в груди. Цинизм, вседозволенность и право нанести первым удар здесь поощрялись.

      Грубая проза жизни только разжигала в Кирилле юное любопытство к ней, к быту настоящих мужчин в его тогдашнем понятии. Романтика комсомольских строек, подогретая в печати, кино и радио выплёскивалась у него иногда в неожиданные стихи, высокие, как стальные конструкции, которые они собирали на монтажных площадках. И в этих строчках всё-таки была своя правда…

      Монтажник

      Наверху, где воздух режет

      Золотая птица дня,

      Громыхание железа

      В синих высверках огня.

      Там работает монтажник —

      Облака под рукавом.

      Нет монтажника отважней —

      Пост высокий у него.

      С ним тягаться не берусь я.

      Ветер волос шевелит…

      Может быть, он тоже б струсил,

      Да работа не велит.

      Сдвинув каску на макушку,

      Перегнулся через край…

      У него на побегушках

      Служит самый мощный кран.

      Ухватясь за балку цепко.

      (Что впустую рисковать?)

      Он себя стальною цепью

      Для страховки приковал.

      Из-за тучи с башней вровень

      Связка белая лучей…

      Солнца жаркие ладони

      На его лежат плече.

      Зноен час перед обедом…

      Рукавицы пальцы жмут

      – В рукаве его заветном

      Гром и молнии живут.

      Но иногда Кириллу становилось невыносимо жутко от непонимания окружающими его чувств и рождённого этим, одиночества. Тогда он, зарываясь в подушку, плакал под пьяный гул и бред своих неспокойных товарищей.

      Кирилл и теперь не может до конца понять, почему он не спился и не пропал в таком базаре-вокзале. Мельница молола, жернова крутились, и участь, попавших под её колёса, печальна и трагична.

      Прошлое всегда печально и трагично даже тем, что оно прошлое.

      И тогда в его жизни появилась девушка, сразу и навсегда, хотя слово «навсегда» предполагает завершённость чувств, конечность, жизненную точку, а не многоточие.

Скачать книгу