LITMIR.BIZ

Stacey R. C. Jews and Christians in Twelfth-Century England: Some Dynamics of a Changing Relationship // Signer M., Van Engen J. (Eds.) Jews and Christians in Twelfth-Century Europe. Notre Dame, IN: University of Notre Dame Press, 2001. P. 341. Основываясь на том, что в христианских источниках того времени еврейские имена скорее переводились, нежели транслитерировались, Хайэмс (Hyams P. The Jewish Minority in Medieval England, 1066–1290 // Journal of Jewish Studies. 1974. Vol. 25. P. 273) заключает, что евреи обычно были по меньшей мере билингвальны. Не сохранилось источников, которые подтвердили бы, что евреи владели английским: Beit-Arié М. Medieval Hebrew Book. P. 132. Самый ранний манускрипт, созданный в Англии, – Вальмадоннское пятикнижие. Стоит отметить, что Бейт-Арье опровергает утверждение Рота, будто бы рукописный словарь иврита, хранящийся ныне в колледже св. Иоанна в Кембридже (Ms. l.10), изначально был в норвичском кафедральном приорате, поскольку таким видом письма пользовались сефарды, скорее всего в Провансе.

Mayr-Harting H. Functions of a Twelfth-Century Recluse. P. 341. Английский приходской священник, который прислуживал отшельнику из Хейзелбери, пришел в отчаяние, когда Вульфрик благословил какого-то пришлеца умением говорить по-французски: «Я служил тебе все эти годы, а сегодня я понял, что все было напрасно. Пришлецу, которому достаточно было разомкнуть уста, ты дал дар говорить на двух языках, а мне, вынужденному немотствовать в присутствии епископа и архидьякона, ты не дал овладеть ни словом по-французски».

Он начал учиться грамоте вместе со школьниками, через много лет после успешной карьеры купца. Tudor V. Reginald of Durham and St. Godric of Finchale: Learning and Religion on a Personal Level // Robbins K. (Ed.) Studies in Church History: Religion and Humanism. Oxford: Ecclesiastical History Society, 1981. P. 43: «Зарождается подозрение, что, хотя он знал буквы, с помощью своих знаний он расшифровывал первые несколько слов, например, молитвы, а потом полагался на свою память в том, что касалось остального текста. Поэтому если Годрик и не был неграмотен, он вряд ли продвинулся много дальше алфавита».

Мейр-Хартинг (Mayr-Harting H. Functions of a Twelfth-Century Recluse. P. 341) полагает, что Годрик знал французский, потому что он жил в доме Уолтера Фиц-Уолтера. Умение Уильяма говорить на языке, на котором говорили в доме архидьякона (или выучить его), делало его привлекательной кандидатурой на роль слуги.

Трудно оценить, насколько в те времена было распространено двуязычие. Например, аббат Самсон из Бери знал английский настолько, что мог проповедовать на нем. О двуязычии см.: Constable G. The Language of Preaching in the Twelfth Century // Viator. 1994. Vol. 25. P. 131–152. Те, кому помогли чудеса Уильяма, например, девочка, которую увидела в соборе Годива, жена Сибальда, говорили по-английски. Vita. V, xvi, 207. Сама Годива понимала оба языка: она объяснила брату Томасу на латыни то, что она услышала на английском. Судя по вкладу ее мужа в аббатство св. Бенета в Хольме, Годива, должно быть, была достаточно богата и имела относительно высокий статус в английской среде.

Vita. I, iii, 13; I, v, 16.

Джессоп и Джеймс (Life and Miracles. XVII) обращают внимание читателей на тот факт, что «среди всех классов было гораздо больше людей, имеющих некую степень образования, чем можно было бы ожидать». Если мать или тетка Уильяма была похоронена вместе с монахами на основании сотоварищества, возможно, она действительно говорила по-французски. Мейсон (Mason Е. Truth Universally Acknowledged. P. 182) замечает: «Предполагалось, что confratres говорили по-французски, то есть принадлежали к классу не ниже городской буржуазии».

Vita. I, viii, 23; II, vii, 55.

Ярроу обращает внимание на важную роль Уикмана (Yarrow S. Saints and Their Communities).