LITMIR.BIZ

Скачать книгу

еще, еще – расшатывай государство, раскачивай лодку. Ты не хочешь расшатывать государство – значит, ты за тиранию, охранитель режима? Есть вещи поважнее, чем застой и мир! Отныне война – единственный порядок, единственно желаемое для демократической номенклатуры положение дел.

      Вы знаете, какой мир хотите построить после войны? Нет, этого не знает никто. Этот вопрос так же дик, как и вопрос «умеете ли вы рисовать?», заданный современному авангардисту. Зачем рисовать, если это уже не требуется, – сегодня договорились считать, что рисование в изобразительном искусстве не главное. Так и мир не нужен никому.

      Оруэлл предсказал, что новый порядок выдвинет лозунг «Война – это мир».

      Так и случилось.

      Речь идет о бесконечной гражданской войне, в которой практически нет виноватых. Война возникает силой вещей, и чтобы остановить ее, мало противопоставить голоса в ООН, глупо определить Америку как мирового жандарма, еще глупее упрекать Запад в корысти. Запад первым оказался заложником своей демократической идеи, благородной идеи, за которую отдавали жизни лучшие люди западной истории и которая на наших глазах портится. Чтобы остановить войну, требуется избавиться от новой идеологии, от идеологии Айн Рэнд, от подделок «второго авангарда», от веры в прогресс и рынок. Требуется не просто отказаться от экономических пузырей, но проткнуть самый главный, самый страшный пузырь – идеологический. И пока Запад не вернется к категориальной философии и не поймет, что Энди Уорхол принципиально хуже, чем Рембрандт, – никакого мира не будет.

      Гегемон нового времени

      После столетней мировой войны за лучший сценарий будущего и наиболее действенный способ управления толпой (были пересмотрены варианты военного коммунизма, корпоративного государства, централизованной демократии советского образца, национал-социализм, открытое общество, находящееся в прямой связи с рыночной экономикой, федеративное и конфедеративное государство и т. д.) – ХХ век завершился тем, что понятия «демократия» и «либерализм» утратили значение идеала общественного развития и предстали в своем механическом инструментальном значении.

      Еще тридцать лет назад гражданин вкладывал в слово «демократия» смысл, тождественный понятию «свобода», а семьдесят лет назад граждане шли умирать за демократию, полагая, что умирают за свободу – и вдруг граждане обнаружили, что те, с кем они воевали, тоже называли себя свободными и демократичными. Граждане Советского Союза в большинстве своем были уверены, что в СССР – демократия, но и на Западе была демократия; тогда в чем смысл и цель холодной войны? Или демократий бывает несколько – и у каждого народа своя? А может быть, демография переживает фазы развития, и каждая фаза не похожа на предыдущую? Сегодня гражданин вдруг понял, что демократия – это всего лишь метод управления, и ничего идеального в данном методе нет. Черчилль однажды сказал фразу, которую любят цитировать: «У демократии много

Скачать книгу