LITMIR.BIZ

Скачать книгу

в глаза, – но я вижу, что Анна не совсем здорова, и желаю, чтоб она ехала со мною.

      Анна испуганно оглянулась, покорно встала и положила руку на руку мужа.

      – Я пошлю к нему, узнаю и пришлю сказать, – прошептала ей Бетси.

      На выходе из беседки Алексей Александрович, так же как всегда, говорил со встречавшимися, и Анна должна была, как и всегда, отвечать и говорить; но она была сама не своя и как во сне шла под-руку с мужем.

      «Убился или нет? Правда ли? Придет или нет? Увижу ли я его нынче?» думала она.

      Она молча села в карету Алексея Александровича и молча выехала из толпы экипажей. Несмотря на всё, что он видел, Алексей Александрович всё-таки не позволял себе думать о настоящем положении своей жены. Он только видел внешние признаки. Он видел, что она вела себя неприлично, и считал своим долгом сказать ей это. Но ему очень трудно было не сказать более, а сказать только это. Он открыл рот, чтобы сказать ей, как она неприлично вела себя, но невольно сказал совершенно другое.

      – Как однако мы все склонны к этим жестоким зрелищам, – сказал он. – Я замечаю…

      – Что? я не понимаю, – презрительно сказала Анна.

      Он оскорбился и тотчас же начал говорить то, что хотел.

      – Я должен сказать вам, – проговорил он.

      «Вот оно, объяснение», подумала она, и ей стало страшно.

      – Я должен сказать вам, что вы неприлично вели себя нынче, – сказал он ей по-французски.

      – Чем я неприлично вела себя? – громко сказала она, быстро поворачивая к нему голову и глядя ему прямо в глаза, но совсем уже не с прежним скрывающим что-то весельем, а с решительным видом, под которым она с трудом скрывала испытываемый страх.

      – Не забудьте, – сказал он ей, указывая на открытое окно против кучера.

      Он приподнялся и поднял стекло.

      – Что вы нашли неприличным? – повторила она.

      – То отчаяние, которое вы не умели скрыть при падении одного из ездоков.

      Он ждал, что она возразит; но она молчала, глядя перед собою.

      – Я уже просил вас держать себя в свете так, чтоб и злые языки не могли ничего сказать против вас. Было время, когда я говорил о внутренних отношениях; я теперь не говорю про них. Теперь я говорю о внешних отношениях. Вы неприлично держали себя, и я желал бы, чтоб это не повторялось.

      Она не слышала половины его слов, она испытывала страх к нему и думала о том, правда ли то, что Вронский не убился. О нем ли говорили, что он цел, а лошадь сломала спину? Она только притворно-насмешливо улыбнулась, когда он кончил, и ничего не отвечала, потому что не слыхала того, что он говорил. Алексей Александрович начал говорить смело, но, когда он ясно понял то, о чем он говорит, страх, который она испытывала, сообщился ему. Он увидел эту улыбку, и странное заблуждение нашло на него.

      «Она улыбается над моими подозрениями. Да, она скажет сейчас то, что говорила мне тот раз: что нет оснований моим подозрениям, что это смешно».

      Теперь, когда над ним висело открытие всего, он ничего так не желал, как того, чтоб она, так же как прежде, насмешливо ответила ему, что его подозрения смешны

Скачать книгу