В предверии судьбы. Сопротивление интеллигенции - Сергей Григорьянц

Скачать книгу

и прислугу, мальчика отвезли в воронежскую гимназию, заплатили за год обучения и больше он уже не видел ни поместья, ни самих этих родственников, ни денег. Кажется, мой прадед освободил его от дальнейшей платы, а на еду и жилье он зарабатывал уроками своим одноклассникам. Константин Юрьевич блестяще закончил гимназию, юридический факультет Московского университета и примкнул к революционному движению. Однажды в витрине Музея революции я случайно увидел его документы, по которым прятался кто-то из бежавших с крейсера «Потемкин» матросов. Кажется, Чарнецкий был и на первом (не организационном) съезде РСДРП. Позднее он с гордостью повторял, что ни в какие партии не входил, но тем не менее за организацию то ли забастовки, то ли стачки был арестован и на много лет сослан в Сибирь. Во время войны его вернули из ссылки, и он женился на сестре моей бабушки – свадьба их праздновалась у нас в квартире в Киеве и на большой даче под Киевом (в Святошино), которую к тому времени купил мой прадед.

      Этот дом сохранялся еще в 1920-е годы, хотя во время революции власть в Киеве менялась раз десять, и грабили, конечно, всё. В кабинете деда срезали не только кожу с дивана, но даже кожу с альбома для фотографий. Этот диван, на котором я спал, точно такой же, как у профессора Преображенского в «Собачьем сердце». Только книг у деда было бесконечно больше, чем у этого странного, ничего не читающего кинематографического профессора.

      Но вскоре семья лишилась загородного дома. Во время мировой войны прабабушка разрешила поселиться в пустовавших каретных сараях семье беженцев. Большая дача показалась им привлекательнее сараев. Советская власть открывала разным людям разные способы для устройства. В 1928 году беженцы написали в ОГПУ, что Любовь Ивановна прячет золото, остро необходимое советской власти. На самом деле ничего не было – Константин Иванович и Любовь Ивановна всю жизнь мечтали купить домик на юге Франции и прожить там последние годы. Для этого была оформлена гигантская, чудовищная по тем временам страховка на сто тысяч рублей (Чехов Мелихово купил, кажется, за девять). Естественно чуть ли не половина оклада Константина Ивановича двадцать пять лет уходила на выплату по страховке. Срок выплаты этих долгожданных ста тысяч пришелся на июль 1917 года, когда деньги стоили не дороже обоев. Любовь Ивановну арестовали, недели две держали в ГПУ. Не знаю как, но ее пытали. Она сошла с ума на допросах. Дом в Святошино бросили, чтобы избежать новых арестов. Бабушка показывала мне этот дом – когда-то великолепная двухэтажная дача походила теперь на гигантскую грязную голубятню с рваным бельем, торчащим из каждого окна.

      Безумная Любовь Ивановна доживала свои дни в большой комнате Чарнецких в Москве на Тверской – все же бабушка Надя была врачом, но и она ничего не могла сделать, – часто раздававшиеся тогда звуки лопнувших шин казались грузной семидесятилетней прабабке взрывами артиллерийских снарядов, и она съеживалась под роялем, откуда ее трудно было достать.

      После

Скачать книгу