LITMIR.BIZ

      И летела по небу, летела,

      ни бетона не видя, ни лиц,

      и чего-то такого хотела,

      что похоже на небо и птиц.

      Но на радость мою и на горе,

      над ломающей льдины водой

      появился весною в конторе

      интересный москвич молодой.

      Был он гордый… Не пил, не ругался.

      На девчонок глаза не косил.

      Увлекался искусством, а галстук

      и в рабочее время носил.

      Я себя убеждала: «Да что ты!

      На столе его, дура, лежит,

      понимаешь, не чье-нибудь фото,

      а французской артистки Брижитт».

      И глядела я в зеркало хмуро

      и за словом не лезла в карман:

      «Недоучка… Кубышкой фигура…

      И румянец уж слишком румян…»

      Я купила в аптеке лосьону

      для смягчения кожи рук.

      Терла, терла я их потаенно

      от своих закадычных подруг.

      И, терпя от насмешников муку,

      только сверху я трогала суп

      и крутила проклятую штуку

      под названием «хула-хуп».

      И читала я книжку за книжкой

      и для бледности уксус пила —

      все равно оставалась кубышкой,

      все равно краснощекой была.

      Виновата ли я, что эпохе

      было некогда до меня,

      что росла на черняшке, картохе,

      о фигуре не думала я!

      Мой румянец – не с витаминов,

      не от пляжей, где праздно лежат,

      а от хлещущих вьюг сатанинских,

      от мороза за пятьдесят.

      Ты, наверно, бы так не смеялась,

      не такой бы имела ты вид,

      если б в Нюшкиной шкуре хоть малость

      побывала, артистка Брижитт!

      Позабыть я себя заставляю! —

      никогда позабыть не смогу,

      как отпраздновать Первое мая

      мы поплыли на лодках в тайгу.

      Пили «гымзу» под частик в томате

      за любовь и за Братскую ГЭС.

      Кто-то был уже в чьей-то помаде…

      Кто-то с кем-то куда-то исчез…

      Я смотрела тайком пригвожденно,

      как, от всех и меня вдалеке,

      размышлял у костра отчужденно

      он с приемничком-крошкой в руке.

      Несся танец по имени «мамба»,

      и Парижей и Лондонов гул,

      и шептала я: «Мамочка-мама,

      хоть бы раз на меня он взглянул!»

      И взглянул – в первый раз любопытно…

      Огляделся – мы были вдвоем,

      и, кивнув на вечерние пихты,

      он устало сказал мне: «Пойдем…»

      И пошла, хоть и знала с тоскою:

      оттого это все так легко,

      что я рядом была, под рукою,

      а француженка та далеко.

      Я дрожала, как будто зверюшка,

      и от страха, и от стыда.

      До свидания, бывшая Нюшка!

      До свидания, до свида…

      И заплакала я над собою…

      Был в испуге он: «Что ты дуришь?»

      А в приемничке рядом на хвое

      надо мною смеялся Париж.

      С той поры

Скачать книгу