LITMIR.BIZ

Скачать книгу

И он понял, что его понимают, и вдруг вскрикнул:

      – Что ж мне делать! Сердце мое не терпит этой цивилизации, этой нобилизации, этой стерворизации!.. – И он крепко ударил себя кулаком в грудь и тяжело опустился на кресло.

      – Да что ж ты поделаешь?

      – О, когда б я знал, что с этим можно сделать! О, когда б это знать!.. Я на ощупь иду.

      Все замолчали.

      – Можно курить? – спросил Богословский после продолжительной паузы.

      – Кури, пожалуйста.

      – Я здесь с вами на полу прилягу – это будет моя вечеря.

      – И отлично.

      – Поговорим, – представь… молчу-молчу, и вдруг мне приходит охота говорить.

      – Ты чем-нибудь расстроился.

      – Ребятенок мне жалко, – сказал он и сплюнул через губу.

      – Каких?

      – Ну, моих, кутейников.

      – Чего ж тебе их жаль?

      – Изгадятся они без меня.

      – Ты сам их гадишь.

      – Ври.

      – Конечно: их учат на одно, а ты их переучиваешь на другое.

      – Ну так что ж?

      – Ничего и не будет.

      Вышла пауза.

      – А я вот что скажу тебе, – проговорил Челновский, – женился бы ты, взял бы к себе старуху-мать да был бы добрым попом – отличное бы дело сделал.

      – Ты мне этого не говори! Не говори ты мне этого!

      – Бог с тобой, – отвечал Челновский, махнув рукой.

      Василий Петрович опять заходил по комнате и, остановясь перед окном, продекламировал:

      Стой один перед грозою, Не призывай к себе жены.

      – И стихи выучил, – сказал Челновский, улыбаясь и показывая мне на Василья Петровича.

      – Умные только, – отвечал тот, не отходя от окна.

      – Таких умных стихов немало есть, Василий Петрович, – сказал я.

      – Все – дребедень.

      – А женщины – все дрянь?

      – Дрянь.

      – А Лидочка?

      – Что же Лидочка? – спросил Василий Петрович, когда ему напомнили имя очень милой и необыкновенно несчастной девушки – единственного женского существа в городе, которое оказывало Василью Петровичу всяческое внимание.

      – Вам не будет о ней скучно?

      – Что это вы говорите? – спросил Овцебык, расширив свои глаза и пристально уставив их на меня.

      – Так говорю. Она – хорошая девушка.

      – Ну так что ж, что хорошая?

      Василий Петрович помолчал, выколотил о подоконник свою трубку и задумался.

      – Паршивые! – проговорил он, закуривая вторую трубку.

      Челновский и я рассмеялись.

      – Чего вас разбирает? – спросил Василий Петрович.

      – Это дамы, что ли, у тебя паршивые?

      – Дамы! Не дамы, а жиды.

      – К чему ж ты тут жидов вспомнил?

      – А черт их знает, чего они помнятся: у меня мать, да и у них у каждого есть по матери, и все знают, – отозвался Василий Петрович и, задув свечку, с трубкою в зубах повалился на половой коврик.

      – Это ты еще не забыл?

      – Я, брат, памятлив.

      Василий Петрович тяжело вздохнул.

      – Подохнут, сопатые, доро́гой, – сказал он, помолчав.

      – Пожалуй.

      – И лучше.

      – Экое

Скачать книгу