Численник - Ольга Кучкина

Скачать книгу

– вопросами озадаченный,

      один прислонялся к власти всеми местами страстно,

      второй – местами и не всегда удачно.

      Первый был гимнюк, а другой – не то, что помыслили,

      один скоро сгорел, а второй – долгожитель,

      сирота-художник горючими заряжен искрами,

      сынок-умелец удачно вписался в события.

      Один любил искусство в себе, а другой – себя в искусстве,

      а еще власть в себе и себя во власти,

      оба поскользнулись на чистом чувстве —

      чистые напасти.

      Ловкач использовал клаку-клоаку,

      чтобы художника посильнее умыли,

      а художник, как пацан, чуть не плакал.

      Такие подлые времена были.

      11 сентября 2002

      Даша

      Какие-то старые платья,

      на розовом желтые пятна,

      флаконы, записочки, клятвы

      в коричневых ящичках, кратно

      количеству лет, проведенных

      под шелковым абажуром, —

      слегка прорисовка пилонов

      и целая жизнь контражуром.

      Какие-то рюмки и рамки,

      и тень шелестящей походки,

      повсюду пометы, помарки,

      как след уходящей подлодки.

      Какой-то хозяйственный мусор

      за окнами и занавеской,

      коробка, и скрепка, и бусы, —

      рукою достать только детской.

      Там палец уперся в ложбинку,

      тут свет по предметам плутает,

      а сверху паук в паутинку

      картинку навек заплетает.

      Тяжелая ткань – нараспашку.

      Косую проплешину света

      художница в мелких кудряшках

      рисует, влюбленная в это.

      14 сентября 2002

      Доктор Ложкин

      Доктор Ложкин по коленке не стучал,

      глаз не выдавливал и не кричал,

      а, почесывая пальцем одно из двух крыльев носа,

      спокойно ждал моего вопроса:

      как избавиться от страха смерти.

      Доктор Ложкин на вопрос не отвечал,

      а, взглядывая искоса, все отмечал

      и продолжал высокопарно вещать чудное,

      поправляя очки и увлекаясь мною.

      Хотите – верьте, хотите – не верьте,

      но однажды я проснулась, свободная от чувства смерти,

      и мир протянул мне ножки целиком по одежке,

      и я подумала: ай да доктор Ложкин!

      Он был толстенький и лысоватый,

      и речь его была дружественной и витиеватой.

      Он говорил: ваш дар не ниже Толстого,

      пишите романы, право слово.

      Он видел, что пациентка страдает недооценкой,

      прижата к пространству сжатым воздухом легких,

      словно стенкой,

      и любя ее и ее жалея,

      он внушал ей как манию ахинею.

      Прошло двадцать лет. Я написала роман,

      один и другой, и за словом в карман

      я больше не лезу, а сосредоточена и весела,

      потому что знаю, как талантлива я была.

      Доктор Ложкин женился на школьнице-секретарше,

      будучи на сорок лет ее старше,

      почесывая крылья и шмыгая носом,

      он точно владел гипнозом.

      Он уходил

Скачать книгу