Скачать книгу

растут сосны – парами. Смола – наружу. Янтарные кулаки горят медовым солнцем. Застыла кровь дерева, липнут к ней мошки. О чем ты думаешь, внук Персея?

      Как о чем? – о крови.

      Между Амфитрионом и телебоями – опрокинутая колесница. Две убитых лошади. Стена крепости; словно дома, в Тиринфе. Только в Тиринфе стена – ого-го, а тут стена – плюнуть и растереть. Сейчас телебои ринутся вперед, сомнут, сокрушат. Увезут тела на поругание. Воздух пахнет смертью и тухлыми яйцами. Под Мефанами расположены целебные купальни. Из земного разлома хлещет вода – горячей крови, солоней крови. Летом купальни пустуют – слишком жарко. Нет холодной водички, чтоб омыться после. Разве что броситься в море, где ходят стаи «морских собак»[13], жадных до человечьего мяса? О чем ты думаешь, внук Персея?!

      О крови, боги свидетели.

      О человечинке.

      «Внук Персея? – спрашивает дед, хмурый как обычно. – Нет, ты сын хромого Алкея. Я – сын Зевса, а ты – сын хромого Алкея. Запомнил? В этом-то все и дело…» Я твой внук, возражает Амфитрион. «Ну и что? – удивляется дед. – Ты воздвиг крепость из колесницы и дохлых кляч. Ты ждешь, пока тебя возьмут приступом. Важно ли, чей ты внук?» Важно, кричит Амфитрион. Дед пожимает плечами.

      Телебои смотрят на безумца, спорящего с воздухом.

      Телебоям страшно.

      Им становится еще страшнее, когда безумец отбрасывает щит. Их охватывает ужас, когда безумец прыгает через колесницу. В правой руке – копье, в левой – меч. «Внук! – гремит боевым кличем. – Внук Персея!» Убийственное имя, еще живое в памяти людей, летит над берегом. Крепость пала, лошади могут пухнуть на жаре. Амфитрион бежит, как не бегал ни разу в жизни. Кажется, что у него выросли крылья – железные крылья Таната, Исторгателя Душ. Позади, не отставая, топочет гигант с дубиной.

      Двое на дюжину.

      «Персея… – эхом отдается в скалах. – Се-я-я…»

      Жалко, позже скажет Тритон. Это он про глаз. Глаз тирренца свисает на щеку, Тритон отрывает его и бросает в море. Спустя две недели глазницу заполнит капля – бирюзовая, как мелководье в солнечный день. Тритон станет утверждать, что видит новым глазом лучше прежнего. Ему никто не поверит. Прозвище Циклоп приклеится к тирренцу до конца дней. Ну и ладно, скажет Тритон.

      Он необидчив.

      – Идем, – говорит Амфитрион. – Нам еще трупы тащить…

      Тритон берет обоих мертвецов. Внуку Персея самому бы дойти.

      8

      – Едут!

      По давней привычке Амфитрион проснулся с зарей. Розовые персты Эос[14], одетой в шафранный пеплос, едва тронули шапку облаков на вершине Паутинной горы, а внук Персея уже был на ногах. Пробуждался он мгновенно, рывком выдергивая рассудок из трясины сна. На войне по-другому нельзя. «Война закончилась, – напомил себе Амфитрион. – Я дома.» Ночью ему не снился мертвый Трезен – ему вообще ничего не снилось, и, ополаскиваясь в лохани, он в мыслях возблагодарил за это Морфея с Гипносом.

      Очнулся

Скачать книгу


<p>13</p>

«Морские собаки» – акулы.

<p>14</p>

Эос – богиня зари, сестра Гелиоса-Солнца и Селены-Луны.