Скачать книгу

призванными упредить интерпретацию его концепции как апологии деспотизма[36]. Но «додумать» в данном случае означает «выделить суть». Любые попытки «ограничивать», смягчать, «урезать» понятие суверенитета, выявлять его «относительность» неизбежно заводят всякую дискуссию о нем в тупик. В таком случае понятие просто обессмысливается. Суверенитет же тотален, обязан быть тотальным, если его «фрагментировать», он «перестанет быть».

      Шмитт был прав, подчеркивая децизионистскую сущность суверенитета. Однако он сужал теоретическое право суверена действовать свободно от установленных прежде ограничений до права принимать соответствующее решение в исключительной ситуации. Да, понятно, что в исключительной ситуации государство может и обязано проявлять себя сувереном, игнорировать собственный и межгосударственный правопорядок, понятно, что благодаря исключительной ситуации раскрывается та самая децизионистская сущность. Но в «обычном» своем состоянии государство все равно пребывает несуверенным. А «спящий» до исключительной ситуации суверенитет оказывается в общем-то «относительным» суверенитетом, «не вполне суверенитетом», а значит, «несуверенитетом». Тотальность же суверенитета выражается, призвана выражаться в том числе в его регулярности.

      Приведу достаточно радикальную аналогию. Раб в исключительной ситуации способен и даже обязан освободиться и действовать как полностью свободный человек. И исключительность ситуации в данном случае помогает понять и объяснить сущность свободы. Но «освободительный» потенциал не делает раба свободным. Не случись исключительная ситуация, он проживет жизнь и умрет рабом.

      С другой стороны, «абсолютный» суверенитет Бодена, Руссо и пр., подлинный суверенитет есть абсолютный фантазм. Ни одно государство никогда не обладало таким суверенитетом, то есть не обладало суверенитетом[37]. Даже, например, такое «абсолютное» государство, как империя Цинь Шихуан-ди (259 – 210 гг. До н. э.)[38]. Открыто заявляя с позапрошлого века о своем суверенитете, государства одновременно ставят себя в правовые рамки (конституционные, законодательные, договорные и пр.). А ведь есть еще моральные рамки, культурные, обычные, есть жизненная реальность, тоже задающая рамки, и очень жесткие.

      По этой причине в действительности вместо суверенитета государства могли добиться, добивались и добиваются лишь автономии, то есть – в данном случае – ограниченного, относительного верховенства, независимости и самостоятельности. То, что им угодно называть эту автономию «суверенитетом», не освобождает теорию от обязанности вносить ясность.[39]

      Государство, раз оно ограничено, раз оно самоограничивает себя, не суверенно, у него нет суверенитета, оно не суверен.

      И поэтому остается два выхода.

      Первый – объявить суверенитет фикцией, фетишем, отказаться от этого понятия. Для этого есть все основания. Такой путь очень легкий и по нему идут многие. Но как тогда отличать государства от «негосударств»? на чем строить политический порядок, пространственный

Скачать книгу


<p>36</p>

См. подробнее: Хеншелл Н. Миф абсолютизма. Перемены в преемственности развития западноЕвропейской монархии раннего Нового времени. М., 2003. С. 145 – 148.

<p>37</p>

Норберто Боббио писал, что государство с неограниченной властью есть «è lo stato nella sua essenza, lo stato al momento della sua origine ideale dal caos dello stato di natura» («государство по существу государство в момент его идеального возникновения из хаоса естественного состояния») (Bobbio N. La crisi della democrazia e la lezione dei classici//N. Bobbio, G. Pontara, S. Veca. Crisi della demiocrazia e neocontratualismo. Rome, 1984. P. 15 – 16). Добавлю – теоретическая фантазия.

<p>38</p>

Циньский Китай, организованный на основе доктрины легизма, был не только «абсолютным», но и «предельно правовым» государством.

<p>39</p>

Один из ведущих советских юристов-государствоведов сталинского призыва Иосиф Левин высказался, по-моему довольно откровенно: «[…] абсолютного суверенитета никогда не было и не могло быть. Это – категория метафизического порядка или плод воображения. Границы суверенитета [выделено мной. – В. И.] существовали всегда; они определялись экономическими условиями, развитием международного общения государств и морально-политическими требованиями исторической эпохи. Эти границы менялись вместе с изменением всех этих факторов» (Левин И. Д. Суверенитет. М., 2003. С.15)