LITMIR.BIZ

      Нас с тобой разделяет стена

      из спрессованной пыли.

      Вся моя жизнь —

      прорыв сквозь дремучесть и крутость

      к твоему огоньку:

      Сквозь непроглядную темноту —

      на звук журчания ручья,

      скрытый в дыхании,

      которое даёт жизнь глиняным птахам

      и жаждущему пустыннику,

      идущему между отвесов.

      – — – — – — – — – — – — —

      Я стою пред тобою,

      как первоклассник, —

      разинувший рот и

      теряющий кепку с запрокинутой головы —

      впервые увидевший звёзды.

      Не отпускай меня ни на шаг,

      не дай заблудиться,

      не дай пройти мимо,

      спутай намертво по рукам и ногам,

      вдохни меня и задержи дыхание,

      чтобы я разлился по твоей крови,

      став Единым.

      «И-цзин» мне нашептало: «Всё будет хорошо.

      Держись, браток, дерзай, – кленовый сок

      вернётся…»

      И вьётся путь трамвайный по городу ужом,

      мотает и бросает меня на дно колодца

      неясных, липких снов, где в стаях голубей

      я также ожидаю трамвай, держась за палец

      родной руки, чтоб ехать средь городских зыбей

      туда, где ждёт нас запах стряпни, где я в запале

      наивной шалости на свечке подпалю

      оправу дедовских очков, где ждут потачки

      и балованье бабушкино, плюс

      гость из арабских сказок (как Хотабыч):

      Али Хусеин с острова Бахрейн —

      сокурсник дяди в МГУ, что был подпольно

      доставлен бабушкой в закрытый город, чей

      фабричный дым доходит до Престольной.

      Из прошлого везёт меня трамвай,

      как детский паровозик, до стыковки,

      коллажем сновидений, сквозь слова…

      Открыл глаза… Проехал остановку!

      И вьётся путь трамвайный по городу ужом.

      Ворчание. Толчки. Как нестерпимо солнце.

      «И-цзин» мне нашептало: «Всё будет хорошо…»

      Держись, браток, дерзай. Кленовый сок вернётся.

      Некто в черной одежде

      на штормовом побережье.

      Черная птица зависла

      на фоне хмурого неба.

      На штормовом побережье —

      белые, черные пешки…

      И нет желанья для спешки.

      Лишь жажда поиска смысла,

      который насущнее хлеба.

      …Но ничего, кроме решки,

      не выпадает… —

      без спешки…

      следом

Скачать книгу