Вечная переменная - Лина Сальникова

Скачать книгу

свой последний крен,

      бьют хвостами киты, растворяются в синеве.

      Море космоса, космос музыки в ноябре.

      Телепорт, из которого падают души вверх.

      У каждой пристани

      У каждой пристани словно по рукаву – в них дышат ожившие, тени к ветрам плывут. И дети хохочут, и стайкой несутся к маме.

      И в этом вселенском, вмещающем всех кармане весна окунается золотом в синеву. У писем воздушно-капельные пути: глотаешь

      по фразе, стремишься не пропустить. И если размыты буквы – попало море. Мы живы, мы руки раскинули на просторе: шуты, моряки, открыватели новых птиц.

      Толкай меня в спину, рискуй со мной, балагурь – в кармане

      Вселенной нам хватит и слов, и бурь. И нежности хватит,

      и паруса, и объятий.

      И смелости – главное, смелости – тоже хватит

      прижаться к соленой влаге любимых губ.

      Причальные души

      Что мы вспомним, когда будет нужно себя наполнить?

      По каким адресам разошлем пару длинных писем? Где-то там, далеко, на гранит набегают волны, где-то здесь ты от города полностью независим. Мы – вода, наши души причальные укачало, унесло к берегам, где казалось, что принимали. Но теперь, когда всё уже можно начать сначала, мы сумели понять, что простых притяжений мало.

      Наши души причальные слишком сухи от счастья, слишком сильно бумага впитала в себя чернила.

      И теперь недостаточно где-нибудь повстречаться.

      Нужно, чтобы нас большее что-то объединило.

      После боли

      Иногда в боли больше света, чем во Вселенной.

      Если спросят, то я люблю свою боль за это.

      Столько жизней сидеть и думать, обняв колени,

      постигать мироздание сквозь череду ответов.

      Быть источником, окончанием нервным, точкой

      болевой на карте галактики, жить без кожи.

      Иногда, на боли сердце сосредоточив,

      понимаешь, что воскреснешь и снова сможешь.

      Столько жизней – стиснув зубы, ища ответы,

      поражённый, обездвиженный, не готовый.

      Если спросят, то я люблю свою боль за это.

      За рождение после боли моих сверхновых.

      Затихать

      У января привычка затихать. Настенные часы молчат весь день, и нет ни слов, ни мыслей, ни людей – ни в памяти, ни в жизни, ни в стихах. Так начинает новая глава писать себя с большого ничего, чтобы вернуть сначала Рождество, а после – дать нам вновь существовать. И первый лист пока остался бел, и буквы не касаются страниц. Воскреснут все, кто остается с ним: январь – дорога от себя к себе.

      Вот год заходит в новую петлю,

      так тихо, что немного страшно жить.

      До Рождества листов не ворошить —

      искать себя и заново сложить.

      Я мало что настолько же люблю.

      Ностальгический

      Всё какие-то глупости, нежности неуклюжие,

      всё навязчивый сплин, осенний и ностальгический.

      Что еще у нас обнаружить, обезоруживать,

      что еще нам осталось опять пережить

Скачать книгу