LITMIR.BIZ

Скачать книгу

Несколько позже лейтенант Дауд, служивший по обмену в течение шести месяцев в качестве младшего офицера в одном из японских полков в 1934–1935 годах, записал свои впечатления о выносливости и стойкости японского солдата: «Мы начали движение в пять часов утра и шли почти непрерывно до десяти часов следующего утра. За это время мы прошли 90 километров. После краткой остановки роте было приказано отойти на 3 километра назад и занять там позицию. Другой командир подразделения гонял своих подчиненных в марш-броски по 45 километров в день в течение месяца. При этом в конце перехода он обычно отдавал приказ «Бегом марш!», чтобы показать, что даже уставшие до предела люди все же могут собрать последние силы для заключительного рывка, едва не падая от усталости. Пройти всю дистанцию такого марша было делом чести для солдата, а сойти с нее считалось позором». В систему японской боевой подготовки всегда включались «марш-броски преодоления жары» и «марш-броски преодоления холода». Такая подготовка показала свою действенность в военное время. В ходе кампании в Маньчжурии 1933 года японские маршевые колонны совершали переходы по 32 километра в сутки непрерывно в течение тринадцати дней и по 80 километров в сутки в течение трех дней, причем в пургу и при температуре от 20 градусов до 40 градусов ниже нуля.

      Иностранный наблюдатель, находившийся с японцами в Северном Китае, пораженный маршами на такие дальние дистанции, получил разъяснение, что они стали возможны благодаря тому, что во главе каждого полка находилось его знамя. Сочетание преданности императору и решимость «не потерять лицо» побуждало людей мобилизовать все свои силы для переходов в 56 километров и более, «хотя боль и усталость ясно читались на их лицах». Эта решимость, по мнению наблюдателя, «была движущей силой японской жизни».

      Другой особенностью, на которую обратили внимание многие из иностранцев, был тот факт, что такие физические усилия совершались при питании, которое европейцы сочли бы голодным. Ян Гамильтон отметил «исчезающе малый» эффект насыщения рисом и счел, что «европеец с таким же успехом мог бы есть снежные хлопья и столь же бы насытился». Солдатский рацион питания хранился в bento – небольшой миске, в которой помещалась ложка холодной свинины и чашка вареного риса, – и съедался в холодном виде. Рацион войск, в рядах которых наблюдателем был М. Лёрквин, состоял из полуфунта риса и небольшого количества почерневшей картошки. Все это заливалось кипятком из походных кухонь (эти кухни «готовили» только кипяток). Лейтенант Дауд походных кухонь не видел, но отметил, что неприкосновенный запас состоял из консервированной говядины и сухарей, с небольшим количеством риса или ячменя, если их удавалось добыть и сварить.

      Способность совершать переходы и сражаться при столь скудном питании всегда была характерной особенностью солдат стран Востока. Именно она в значительной степени сделала возможными великие победы монголов и определила успехи китайских и северокорейских армий в 1950 году[6]. Это обстоятельство

Скачать книгу