LITMIR.BIZ

Скачать книгу

всякого, – задумчиво сказал Бабель.

      – Мы поговорили еще чуток о еврейском театре и поэзии и разошлись.

      – А как был его французский?

      – Если я вам скажу, что чуть-чуть лучше моего русского, то это не будет сильным преувеличением.

      – Что вы имеете в виду?

      – Видите ли, молодой человек, было время, когда в каждом приличном доме ребенка воспитывал настоящий француз. А если жена не возражала, то и француженка. Так было в доме моих родителей и так было в доме Бабелей. Поэтому приличные дети говорили по-французски без акцента. Что до русского, то родители считали, что родной язык войдет в ребенка сам. Но, скажите мне, что могло войти в ребенка в Одессе? Вот так мы и говорим. Но Бабелю это нравилось. Как он говорил: «Колорит – это то, что нас отличает, и это надо беречь».

      Дарья Николаевна принесла с кухни поднос с чайником и чашками. Комната наполнилась ароматом свежего печенья. Мы сели к столу; она приняла Рудика как эстафету и, устроившись с ним в кресле мужа, слушала нас.

      Профессор, прикрывая правый глаз и громко втягивая чай, спросил:

      – Так вы – любитель Бабеля?

      – Конечно! – с энтузиазмом ответил я.

      – И что вам у него нравится?

      – «Король», – ответил я без запинки. – «Как это делалось в Одессе».

      – Вам нравится этот кукольный театр? Вам нравятся эти бандиты? В жизни от таких хочется держаться подальше. Это что, люди? Это же смитте! Прочтите лучше «Историю моей голубятни». Это рассказ.

      Сделав еще глоток чаю, он вдруг по-совиному открыл правый глаз и, глядя куда-то в пустоту перед собой, заговорил с неожиданной горечью в голосе: «Я лежал на земле, и внутренности раздавленной птицы стекали с моего виска. Они текли вдоль щек, извиваясь, брызгая и ослепляя меня. Голубиная нежная кишка ползла по моему лбу, и я закрывал последний не залепленный глаз, чтобы не видеть мира, расстилавшегося передо мной. Мир этот был мал и ужасен».

      С опозданием я понял, что это была цитата.

      – Писать надо так, чтобы оно оставалось с читателем на всю жизнь, – он подвинул к себе печенье. – С другой стороны, читательский опыт помогает запоминанию.

      Сказав это, он провел концом мизинца по шраму на щеке.

      Я обнял старика. Он посмотрел на моего пса. Улыбнулся и сказал:

      – Ауфидерзейн.

      Домой я чуть ли не бежал, Рудик едва поспевал за мной. Первым делом я открыл томик Бабеля – вы, наверное, помните это первое послевоенное «кемеровское» издание, – и залпом прочел «Историю моей голубятни». Потом стал перечитывать одесские рассказы. После рассказа о погроме, увиденного глазами ребенка, они казались мне совершенно искусственными, кукольными. «Папаша, выпивайте и закусывайте, и пусть вас не беспокоят эти глупости!», «Если у меня не будет денег, у вас не будет ваших коров!» – КВН и только.

      Потом я взялся за «Фроима Грача». Я помнил, что это

Скачать книгу