-

Скачать книгу

Помню, как-то во время работы с Бруно Латуром над книгой «Iconoclash» (2002), на мое замечание о маргинализации сегодняшнего философского языка он заметил, что в качестве социального действия философия потеряла свое значение. Сказано социологом. Этот разговор я вспомнил, читая Ваше интервью в «Русском Журнале» (2007), где Вы анализируете подобные суждения не-философов о философии. Скажи он такое по ТВ, все бы восприняли это как большую истину. И в этом тоже вызывающая особенность нашего времени: слушают не философов, а людей «конкретных специальностей», экспертов, их высказывания о философии – по сути, метапозиция – ценнее высказываний философов. Будто мы еще раз переживаем смерть Сократа и вынуждены слушать тех, кто проголосовал «за».

      Подхожу к ядру Вашего доклада: «философия включает в себя этику и завершается ею потому, что она изначально была озабочена этим». А нельзя ли понять эту мысль так: этика (пробую мыслить с Вами) еще и эпистемологическая программа, требующая от человека осознать и принять свою конечность? Стратегию мышления человеку, стало быть, нужно строить исходя не из своей божественной сущности, а из того, что ему нужно осознать свою фундаментальную незавершенность. Вы пишете о греках, и вот что интересно: геройское ли это дело заниматься философией в смысле греческих героев? Ведь такой герой героичен не столько из-за своих героических поступков, сколько из-за рокового знания того, что он обречен эпистемологически. То есть он не узнает, почему никогда не сможет достичь идеала.

      Философия действительно опасна, но мне видится эта опасность настолько же естественной, то есть необходимой, как, например, опасность рождения. Когда человек рождается, он попадает в опасный мир, но это и есть принцип рождения. Опасность философии еще и в том, что она нас не защищает этически, как политика или история, а требует от нас, чтобы мы каждый раз выстраивали защиту заново.

Ваш Аркадий14.11.2013

      Уважаемый Аркадий!

      Спасибо за Ваш отклик. Вашу мысль и страсть я понимаю, вернее, хочу понять – она ясно выражена в «Манифесте». Если согласиться с Вами, что подлинное назначение и смысл философии именно в этом, то все-таки следует признать, что философия европейская натыкалась и спотыкалась об это, но субъективно, в своих намерениях и устремлениях она хотела другого, думала пробиться к вечности. Возможно, поэтому она и оказалась у разбитого корыта, что поняла (почувствовала): небытия нет, а мы все равно туда проваливаемся.

Ваш А. Гусейнов15.11. 2013

      Интервью

      Парижские тайны

      С Александром Гольдштейном

      Осенью 1997-го Аркадий Недель, пополнив начатое в Москве образование упорным самовоспитанием на философском факультете Беэр-Шевского университета, отбыл в Париж, аспирантом к Жаку Деррида, нарицательному чудовищу современного любомудрия. Незаурядному событию предшествовали столь же далекие от банальности сюжеты внутреннего созревания школьника и студента, мирским выражением коих стало почетное

Скачать книгу