Скачать книгу

сомнению, но прошла еще целая неделя, прежде чем было произнесено вслух слово «аборт».

      Ульрика вполне обоснованно волновалась по поводу практической стороны дела. Расходы, жилье, наше обучение и последующая карьера.

      – Любовь поможет нам со всем справиться, – сказал я и поцеловал ее в животик.

      Пока Ульрика делала экономические расчеты, я купил крошечные носочки с надписью «My dad rocks»[6].

      – Ты ведь не против абортов? – спросила она меня в те первые дни пылкой влюбленности пятью годами раньше, когда мы буквально не выходили из комнаты в большой студенческой квартире.

      – У тебя странные представления о том, что такое быть христианином, – ответил я.

      Сейчас я знаю, что она не шутила. Моя вера внушала ей страх и сомнения. Это была самая большая угроза нашим только что зародившимся, еще хрупким отношениям.

      – Никогда не думала, что выйду замуж за пастора, – говорила она иногда.

      Вовсе не для того, чтобы меня обидеть. Это был всего лишь ироничный комментарий по поводу того, что неисповедимы пути Господни.

      – Не беспокойся об этом, – отвечал я. – Я тоже не мог себе представить жену-адвоката.

      Ни разу я всерьез не рассматривал тот вариант, что мы откажемся от рождения этого ребенка. Однако в своих разговорах с Ульрикой я держался нейтрально, был открыт для разных возможностей. Вскоре мы пришли к единому решению.

      Перед родами мы ходили на курсы и учились правильно дышать. По утрам Ульрика плохо себя чувствовала, и я массировал ее отекшие ноги.

      За неделю до расчетной даты родов Ульрика разбудила меня в четыре часа утра. Она стояла в изножье кровати, завернувшись в одеяло:

      – Адам, Адам! Воды отошли!

      Мы взяли такси и поехали в роддом, и когда Ульрика лежала передо мной на кушетке, извиваясь от боли, а акушерка натягивала длинные перчатки, до меня наконец дошло, что именно поставлено на карту и как легко все может пойти не так. Словно все это время я копил страх и тревогу в потайном уголке души и теперь все разом выплеснулось наружу.

      – Сделайте что-нибудь!

      – Папа пусть сядет, – сказала медсестра и указала на стул рядом с Ульрикой. Едва приземлившись на стул, я снова вскочил. – Спокойно, возьмите себя в руки, – сказала акушерка.

      Ульрика тяжело дышала и ругалась. Когда накатывала новая схватка, она с усилием садилась, кричала и вслепую била руками вокруг себя. Схватив ее за запястье, я настойчиво шептал сквозь зубы молитву. Медперсонал по-прежнему обращался к нам совершенно спокойно. Никаких оснований для беспокойства не было. Однако по их глазам я увидел: что-то изменилось. Их движения стали отрывистыми, инструкции акушерки звучали резко, и вскоре воздух в комнате так сгустился, что кажется, давил на нас. Призвали врача, говорившего нервно и с акцентом, и я услышал слова «экстренное кесарево сечение».

      – Что происходит? – раз за разом спрашивал я.

      Меня они не слышали. Акушерка наклонилась к Ульрике и жестко, по-деловому сказала:

      – Ребенок застрял плечиками. Когда придет очередная схватка, тужься что есть мочи. Надо,

Скачать книгу


<p>6</p>

Мой папа зажигает (англ.).