LITMIR.BIZ

      Разбираясь, что же с этой профессией не так, Потт стал изучать быт и биографию своих пациентов. Не все больные чистили трубы, но каждый из них занимался этим лет с пяти-шести и до того возраста, когда мальчик раздается в плечах и перестает пролезать в дымоход шириной в один кирпич. Малыши числились учениками трубочиста, хотя выполняли за него всю работу. С раннего утра улицы оглашались воплями детей, предлагавших почистить дымоход от сажи. Еще до завтрака мальчик мог пройти 20–30 труб, затем сдавал своему патрону выручку и сажу – на продажу красильщикам.

      Ходили эти дети босиком, чтобы подошвы стали нечувствительны к жару: часто приходилось лезть в горячую трубу и даже тушить там горящую сажу или креозот. Работая щеткой внутри дымохода, мальчик упирался в стенки локтями и коленями. Поэтому, едва он поступал в ученики, хозяин мочил ему коленки и локти рассолом, чтобы кожа загрубела. Пока она еще была нежной, дети выбирались из труб исцарапанными и окровавленными. Поначалу они вообще не хотели залезать в дымоход, и тогда трубочист колол им ноги гвоздями либо жег углем.

      Недаром их судьбой пугали более благополучных детей: «Не будешь слушаться няню – отдам тебя трубочисту, станешь вот так же по трубам ползать». Лорд Фредерик Гамильтон в своих мемуарах рассказал, как однажды в детстве набрался храбрости и спросил мальчишку-трубочиста, неужели тот попал в профессию потому, что не слушался няню. Черномазый сначала не понял, о чем речь, а потом широко улыбнулся и ответил, что вообще-то ему нравится чистить трубы.