Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса - Александр Алексеевич Говоров Туппум (Глиняная табличка)

Скачать книгу

кручина. Скот кормить нечем, крыши соломенные снимают – кормят… Колодники всюду, клеймёные, пытаные люди… А ещё страшнее – головы на кольях, птицами объеденные, торчат. В Серпухове, Белёве…

      – И здесь головы торчат, – мрачно возразил Максюта.

      – Это царские враги, – сказал Бяша.

      Разговор не клеился. Максюта вновь схватил свою балалаечку, затренькал, заблажил:

      – «На зелёном лугу, их-вох! Потерял я дуду, их-вох! Что за дудка была, их-вох! Веселуха моя, их-вох!»

      Тогда и Устя тихонечко завела протяжную:

      Из-за лесу, лесу тёмного,

      Из-за гор да гор высоких,

      Не красно солнышко выкатилося,

      Выкатился бел-горюч камень…

      Голос у неё был низкий, негромкий, не как на посаде, где певуньи стараются вовсю напрягать горло, а как у странниц, когда они поют хождение Богородицы. Медленно выводила, покачиваясь:

      Как придёте во святую Русь,

      Что во матушку каменну Москву,

      Моему батюшке низкий поклон,

      Родной матушке челобитьице,

      А детушкам благословеньице,

      А моей душе отпущеньице…

      – Гей, Устюха-красюха, что кручину навела? – вскочил Максюта. – Давай-ка лучше я тебя контрдансу поучу, ты, видать, была бы плясунья хоть куда!

      И он потащил за руку упирающуюся девушку. Бяша только диву давался, как можно быть столь бесцеремонным. А Максюта уже крутил Устю вовсю, пытаясь показать своё модное коленце.

      Заскрипела задняя дверь, и вошла баба Марьяна.

      – А, Максютка! Ишь горазд, и сюда плясать забрался! А ты, тихоня, на поварне слова от тебя не дождёшься, а как увидела кавалера, туда же в танцы! Хотите, я вас обсватаю? Вот будет парочка, петух да цесарочка!

      Максюта подхватил свою балалайку, не забыл взять листок с песней и отбыл восвояси.

      Наконец-то пошли и охотники до приобретения книг. То ли вице-губернатор Ершов принудил, то ли до москвичей, вообще тугих на новое, наконец дошло, что появилась книжная лавка не чета всем прежним. Теперь в некоторые часы Бяша с Фёдором еле управлялись, а уж распаковывать прибывшие из Санктпитер бурха книги доставалось одному Саттерупу. Спрашивали большей частью учебные книги, много продавалось календарей. Знатные фамилии – Прозоровские, Репнины, Гордоны – сами в лавку не ходили, а посылали слуг со списками книг. Зять Меншикова, светлейшего князя, ухитрился подъехать в возке к раствору лавки и через лакея посылал сказать Киприанову, что ему из книг надобно.

      А однажды под вечер вошёл старичок, сухонький, горбоносый, улыбчивый, очень чем-то знакомый. И с Бяшей поздоровался как со старым приятелем, спрашивал о здравии и всё улыбался. Скинул шубку, не боясь холода, потирал ручки. Старичок был маленький, и всё у него было крохотное – и модный кафтанчик, и башмаки с пряжкою, и розовый дрезденский паричок. Книг пересмотрел он сразу множество, но, узнав, что чужестранных изданий Киприановы не выписывают, огорчился:

      – Напрасно, напрасно… А знаете ли вы, прекрасный юноша, трактат

Скачать книгу