О поэтах и поэзии. Статьи и стихи - Александр Кушнер

Скачать книгу

его индивидуальная манера, поэтическая повадка, отличная от других. Именно этим в значительной степени отличается, – с чем согласятся не только ценители его поэзии, но и равнодушные к ней, – А. Вознесенский. Вот почему его опыт обладает особой наглядностью.

      В отличие от сонма поэтов, писавших лесенкой и потому считавших себя продолжателями (просится обмолвка: подражателями) Маяковского, Вознесенский – поэт самостоятельный, его не спутаешь ни с кем.

      Я – в кризисе. Душа нема.

      «Ни дня без строчки», – друг мой точит.

      А у меня —

      ни дней, ни строчек.

      Поля мои лежат в глуши.

      Погашены мои заводы.

      И безработица души

      Зияет страшною зевотой, —

      это и интонационно, и тематически близко к Маяковскому. И все-таки это Вознесенский:

      Я деградирую в любви.

      Дружу с оторвою трактирною.

      Не деградируете вы —

      я деградирую…

      Очень часто Вознесенский устраивает сознательную, рассчитанную на читательское понимание перекличку с любимым поэтом:

      За это я стану на горло песне,

      устану —

           товарищи подержат за горло.

      Все же в случаях неосознанных, случайных совпадений с Маяковским некоторые стихи у Вознесенского вызывают ощущение вторичности, перепева:

      «Это о смерти его телеграмма,

      мама!..»

      («Две песни про мотогонщика»)

      Может быть, это ощущение подогревается некоторой безвкусицей самого стихотворения, несопоставимого со стихами «Мама и убитый немцами вечер»:

      Что вы,

      мама?

      Белая, белая, как на гробе глазет.

      «Оставьте!

      О нем это,

      об убитом телеграмма…»

      Есть у Вознесенского и другие привязанности. Так, на его стихотворение «Исповедь» («Ну что тебе надо еще от меня? / Чугунна ограда. Улыбка темна. / Я музыка горя, ты музыка лада, / Ты яблоко ада, да не про меня… / Был музыкой чуда, стал музыкой яда, / Ну что тебе надо еще от меня?») ложится густая тень от пастернаковской «Баллады»:

      …Я – пар отстучавшего града, прохладой

      В исходную высь воспаряющий. Я —

      Плодовая падаль, отдавшая саду

      Все счеты по службе, всю сладость и яды,

      Чтоб, музыкой хлынув с дуги бытия,

      В приемную ринуться к вам без доклада.

      Я – мяч полногласья и яблоко лада.

      Вы знаете, кто мне закон и судья.

      Не знаю, помнил ли Вознесенский о «Балладе», когда писал свою «Исповедь». Скорей всего, не помнил, но на слуху у него в это время лежала музыка «Баллады». Такие неосознанные заимствования преследуют всех поэтов. А все-таки «Исповедь» у Вознесенского – одно из лучших его стихотворений! Может быть, следует только поставить над ним эпиграф, отсылающий к стихам предшественника. Это не будет облегчением задачи для читателя, которой «инстинктивно»

Скачать книгу