LITMIR.BIZ

Скачать книгу

весьма плотное нечто. Речь о большом теле, искажающем тяготение. Раз оно искажает, то подчиняется законам тяготения, так? А раз подчиняется, то, будучи неподвижным относительно Земли, должно на нее… на нас, собственно, – упасть. А раз не падает, значит обладает возможностью игнорировать тяготение. Не важно, как мы назовем эту компенсацию: антигравитацией, антиинерцией или еще как-то, – важно, что притяжение Земли на это ваше, Борис Борисович, гипотетическое тело воздействовать не должно. А раз так, то и гравитационного прилива вблизи Шара быть не должно. Однако, с одной стороны, тело наличествует, а с другой – ничего сверху не падает. Значит, все не так и дело не в том. – И он сел.

      Толюня тоже умел водить бульдозер.

      Последний вопрос задал Корнев:

      – Борис Борисыч, если я правильно понял, вы считаете, что Шар здесь, а его ядро с «массивным телом» – все еще там, в Овечьем ущелье? – (Общее веселье).

      – А почему бы и нет, Александр Иванович? – невозмутимо ответил Мендельзон, дождавшись тишины. – Пока оценка физических размеров Шара оставалась в пределах сотен километров, это было проблематично. А теперь… что такое двести километров до ущелья в сравнении с измеренными вами в Шаре тысячами!

      На это и Корнев не нашел, что ответить.

III

      8 апреля, 22 час 3 мин Земли

      На уровне конференц-зала: 8 + 9 апреля, 4 час 32 мин

      На крыше башни: 8 + 137 апреля, 20 час

      Поздним вечером того же дня двое – Валерьян Вениаминович и его саратовский знакомец Варфоломей Дормидонтович Любарский, доцент кафедры астрофизики СГУ и делегат закончившейся конференции, – баловались на квартире Пеца чайком. Баловались всласть, по-волжски. На столе высился никелированный самовар, стояли чайники с разными заварками: хошь цейлонский, хошь индийский, хошь грузинский «Экстра» Батумской фабрики, хошь китайский зеленый… блюда с приготовленными Юлией Алексеевной закусками: бутерброды с кетой, с острым сыром, с икрой, пирожки, булочки; банки с вареньем (малиновое, смородиновое, вишневое, ежевичное – все изготовления опять-таки Юлии Алексеевны). Словом, шло не чаепитие, а чаевный загул. Склонность почаевничать возникла у Валерьяна Вениаминовича в Средней Азии, укрепилась в Саратове. Она же – помимо сходства научных интересов и житейских взглядов – сблизила его с доцентом Любарским.

      Сейчас они сидели друг напротив друга: Пец – в теннисной сетке, сквозь крупные ячейки которой на груди выбивались седые волосы, Варфоломей Дормидонтович – в пижамной куртке; блаженствовали. Хозяйка, наготовив им всего впрок, ушла в свою комнату читать. Пили, как подобает любителям, не из стаканов, а из пиал хорошей вместимости. Лица у обоих были розовые. Любарский был лет на десять моложе Пеца, но жизнь его тоже изрядно укатала, наградив и обширной лысиной, и обилием морщин – резких и преимущественно вертикальных – на удлиненном лице, и вставными зубами.

      – Ну, Валерьян Вениаминович, дорогой, – размягченно говорил доцент, – сражен, пленен и очарован. Я и когда ехал, ожидал необычного, но действительность,

Скачать книгу