LITMIR.BIZ

Скачать книгу

стыдливость, молчаливость, и только, пожалуй, трудолюбие и бережливость перекликаются с петровскими ценностями «протестантской этики». А приведенный в книге образ «непорядочной» девицы, которая смеется, болтает с молодыми людьми, пьет вино и поет «грубые» песни, заставляет автора предположить, что в начале XVIII в. русские женщины оказались перед лицом противоречивых требований и были вынуждены, как, например, сестра императора Наталья Алексеевна, вырабатывать «двойную идентичность». «Два лица» демонстрировали и жены русских вельмож: за границей они вели себя как светские дамы, а дома, особенно в Москве, выглядели «благочестивыми монахинями» и избегали контактов с иностранцами (70, с. 43).

      Постепенность изменений, введенных, как считалось, фактически одномоментно петровской «революцией сверху», подчеркивают многие авторы. Первоначально они затронули лишь столичную верхушку, и это понятно. Даже требование научиться одеваться и вести себя по-европейски не могло реализоваться в одночасье, учитывая к тому же сопротивление женщин, не желавших отказываться от привычной скромной одежды и старого образа жизни. Должно было вырасти новое поколение, усвоившее европейские нормы поведения с детства. Историки отмечают не слишком «революционный» характер преобразований Петра, касающихся положения женщин. Так, не были реализованы предложения о введении женского образования, а законы о браке, принятые в первой четверти XVIII в., сводились главным образом к усилению добровольного начала при заключении супружеского союза, формализации процедуры развода и побуждению женщин выполнять свою репродуктивную функцию. В частности, Духовный регламент 1721 г. запретил пострижение в монахини до 50 лет (42, с. 12–13).

      Тем не менее заданный петровскими преобразованиями импульс оказался исключительно сильным, и потому западные исследователи склонны сосредоточиваться на более отдаленных их результатах, при этом оценки степени «трансформации» варьируют. П. Кинан, например, полагает, что успех Петра в «освобождении женщины» был лишь частичным, и в конце XVIII в. все чаще начинают звучать голоса, ностальгически вспоминающие скромных затворниц, «истинно русских» женщин времен царя Алексея Михайловича. Следует заметить, что известный труд князя Щербатова «О повреждении нравов в России», а также инвективы Радищева в его «Путешествии из Петербурга в Москву» оказывают большое влияние на интерпретации историков. Они фиксируют своего рода консервативный откат, который, по мнению Б. Энгель, свидетельствует о том, что «петровская революция» к концу века «совершила полный круг», хотя и достигла безусловных успехов (42, c. 24).

      В то же время в западной историографии присутствует явная тенденция рассматривать новые социальные и культурные явления, касающиеся гендерных отношений, в континууме, с выявлением скорее элементов преемственности, а не разрывов. Петровская «революция сверху» в данном случае служит отправным пунктом для изучения тех или иных явлений

Скачать книгу