LITMIR.BIZ

      Вот уже больше недели постояльцев не было вообще, так что девушки разбрелись по домам и хлопотали по хозяйству, лишив парня одной из немногих отдушин в виде общения с прекрасным полом. Да и в принципе общения. Еще неудобство приносило то, что на гостиничной кухне никто не хозяйничал.

      Девушки, под руководством Валенсии, обычно организовывали всем работникам плотное трехразовое питание. Но в такие периоды, Реду приходилось готовить самому, так как сама женщина готовила редко, правда времени на это сегодня он не нашел. Довольствоваться пришлось бутербродами да парой яблок. Так-что живот начинал издавать негодующие звуки, ведь уже было далеко за полночь.

      Редрик попытался отвлечься от мыслей насущных, задумавшись о чем— то абстрактном, но о чем высоком может размышлять парень двенадцати лет, хоть и слегка обогнавший в развитии сверстников. От оков прострации, его спас отдаленный перестук копыт, скрип телеги и голоса:

      – Я уже был на взводе и сказал ему, что если он не заткнется, то портрет, который я с него пишу, будет последним украшением в его ненаглядной родовой галерее, – говорил неожиданно звучный на таком расстоянии голос.

      – Подожди, так живой портрет в поместье семьи Риверс – твоих рук дело? – голос второго – низкий, и звучал будто со дна колодца.

      – Из живого в этом портрете – только композиция. Я ж не колдун.

      – Я слышал молодого барона зачаровали и заперли в портрете.

      – Ну молодой барон не зачаровался, а разочаровался и замолчав сидел с такой кислой рожей, что о прошлом живописном выражении его лица можно было забыть. Это меня вывело, и я запер его в клетке с его же мастиффами. Те его задрали и съели. Но успокоившись я дописал его образ по памяти и отдал дворецкому.

      – М-да, дела, – задумчиво проронил бас, в ответ на такое откровение.