Санньяса или Зов пустыни - Свами Абхишиктананда

Скачать книгу

id="_ednref41">На самом деле, с точки зрения традиции, есть два вида санньясы, или, скорее, призвания к санньясе: это видват- и вивидиша– санньяса. Первый (видват-санньяса) проявляется в человеке непроизвольно и, захватывая всё его существо, словно вынуждает последовать этому зову, хочет он того или нет. Внутренний свет сияет так ярко, что ослепляет для всех проявлений мира, как это случилось с Павлом по дороге в Дамаск [41]. В наши времена самый известный пример такой санньясы в Индии – это Шри Рамана Махарши, хотя подобный опыт отнюдь не уникален. Получение таким человеком формального посвящения в санньясу не имеет большого значения. Он уже стал авадхутой, тем, кто отрёкся от всего, в соответствии с древнейшей традицией, существовавшей задолго до возникновения каких-либо правил посвящения. Именно эту исконную и безымянную санньясу описывает Брихадараньяка Упанишада: «Лишь познав Его (великий нерождённый Атман), человек становится муни. Желая лишь Его одного как своей локи, странствующие монахи начинают свои скитания. Хорошо зная это, мужи древности не желали потомства: “На что нам продолжение рода теперь, когда Атман – вся наша лока”? Поднявшись над желанием иметь сыновей, богатство, локи, они отправляются в странствия и живут на подаяние» (4.4.22) [42].

Другой вид санньясы (вивидиша-санньяса) человек принимает ради обретения джняны (знания) и мокши (освобождения). И это подлинный знак величия индийского общества, что его традиция призывает человека посвятить последний этап жизни поиску истинного Я, отвергнув всё прочее, как если бы он уже был мёртв. Санньяса, если жить в ней неподдельно, следуя всем принципам, – несомненно, самый прямой путь, чтобы стать джняни и обрести освобождение. Но даже в этом случае совершенно понятно, что никто бы никогда не принял санньясу, если бы прежде хоть на мгновение не увидел свет в своих собственных глубинах и не услышал внутренний призыв. Ибо ни один искренний искатель не сможет избежать ощущения Тайны, читая писания или жизнеописания святых и тем более наслаждаясь сатсангом великих душ. Но этот свет ещё слишком тускл, чтобы направлять всю его жизнь или привести к полному «перевороту» души (μετάνοια [43], conversio[44] в их этимологическом смысле), что характерно первому виду санньясы. И здесь ему на помощь придут все правила, установленные традицией, главные из которых мы уже отметили. Но всё же однажды, когда он осознает, что простое соблюдение религиозных правил никогда не приведёт его к истинному знанию Брахмана, он отправится на поиски мудрого гуру, который, хотя бы в теории, сможет направить его монашескую жизнь в правильное русло и в конце концов даст посвящение. Однако, к сожалению, в наши дни инициирующий гуру редко становится мокшада-гуру, о котором говорит Брахмавидья Упанишада, кто передаст спасительное знание от сердца к сердцу, а не просто поведёт о нём разговор или укажет к нему путь.

Гуру воистину необходим каждому, кто хочет

Скачать книгу

[41] По преданию, приведённому в главе 9 Деяний апостолов, Савл (будущий апостол Павел), направляясь в Дамаск с целью ареста членов местной христианской общины, испытал по пути мощный духовный опыт, заставивший его пересмотреть своё мировоззрение: «Когда же он шёл и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня?» (Деян. 9:3-4).

[42] Этот же стих в переводе А. Я. Сыркина (М.: Наука, 1992): «Поистине, он – великий нерождённый Атман, состоящий из познания, [находящийся] среди чувств. В этом пространстве в сердце лежит господин всего, владыка всего, повелитель всего. Он не становится от хорошего деяния большим и не становится от нехорошего деяния меньшим. Он – властитель всего, он – повелитель существ, он – хранитель существ. Он – мост, [служащий] границей для разделения этих миров. Брахманы стремятся познать его изучением вед, жертвоприношением, даянием, подвижничеством, постом. Познавший его становится аскетом. Желая лишь его как [свой] мир странствуют странствующие монахи. Поистине, зная это, древние [мудрецы] не желали потомства. “Что делать с детьми нам, у которых этот Атман и этот мир”, – [говорили они]. И поднявшись над стремлением к сыновьям, над стремлением к богатству, над стремлением к миру, они вели жизнь нищенствующих монахов. Ибо стремление к сыновьям есть стремление к богатству, а стремление к богатству есть стремление к миру, – ведь оба они – лишь стремления. Он, этот Атман, [определяется так:] “Не [это], не [это]”. Он непостижим, ибо не постигается, неразрушим, ибо не разрушается, неприкрепляем, ибо не прикрепляется, не связан, не колеблется, не терпит зла. Того, [кто знает это], не одолевают эти две [мысли]: “По такой причине я сделал зло”, “по такой причине я сделал добро”, – он сам одолевает обе эти [мысли], его не жжёт сделанное или несделанное».

[43] μετάνοια (метанойя) (греч.) – «перемена ума», синоним покаяния в раннехристианской традиции.

[44]conversio (конверсио) (лат.) – «превращение», «изменение», «переворот».